Предшественники Шекспира

Въ эпохи самыхъ ршительныхъ общественныхъ переломовъ всегда бываютъ минуты остановки и раздумья, когда общественная мысль, уставъ отъ постоянной погони за новизной, чувствуетъ потребность отдохнуть и, такъ сказать, подвести итогъ своимъ пріобртеніямъ. Такое состояніе общественнаго сознанія порождаетъ особый типъ людей, которые, повидимому соглашаясь съ основными посылками прогрессивной мысли, съ какимъ то суеврнымъ страхомъ отступаютъ назадъ, когда имъ приходится встрчаться съ явленіями, не представляющими собою ничего больше, какъ только неизбжные результаты этихъ посылокъ. Въ характер и дятельности такого рода людей, встрчается столько непримиримыхъ противорчій, что вс усилія стянуть эти противорчія къ одному центру, къ одному высшему обобщающему началу, остаются безплодными. Къ числу такихъ личностей, отражающихъ въ своей дятельности неустойчивость общественной мысли, мы должны отнести и Джона Лилли. Безспорно, что во многихъ отношеніяхъ Лилли можетъ быть названъ передовымъ человкомъ своего времени, а между тмъ онъ иногда высказывалъ такія вещи, которыя были едва-едва въ пору самымъ фанатическимъ приверженцамъ старины. Какъ драматургъ, онъ является послушнымъ ученикомъ итальянскихъ мастеровъ, у которыхъ онъ заимствуетъ не только вншнюю форму своихъ комедій, но даже цлыя фразы и картины ¹⁷⁸); какъ гражданинъ, онъ въ своемъ роман гремитъ противъ итальянской культуры и ея пагубнаго вліянія на англійскую жизнь ¹⁷⁹). Въ одной глав своего Эвфуэса онъ терпливо и гуманно споритъ съ атеистомъ о бытіи божіемъ (Euphues and Atheos) и рядомъ разумныхъ доказательствъ заставляетъ послдняго сознаться въ своемъ заблужденіи, а нсколько лтъ спустя тотъ же Лилли съ яростію инквизитора набрасывается на пуританскаго памфлетиста, осмлившагося непочтительно отозваться объ англиканской церкви и ея епископахъ ¹⁸⁰). Теорія воспитанія юношества, изложенная Лилли въ вид письма Эвфуэса къ Эфебу (Euphues and his Ephoebus) полна справедливыхъ и гуманныхъ идей и во многихъ отношеніяхъ напоминаетъ поучительный разсказъ Рабле о воспитаніи Гаргантюа. Здсь Лилли горячо возстаетъ противъ системы застращиванья, господствовавшей въ тогдашнихъ школахъ и требуетъ мягкаго и гуманнаго обращенія съ дтьми. "Я желалъ бы, говоритъ онъ, чтобъ школьниковъ не скли розгами, но чтобъ ихъ корили словами, чтобъ ихъ не оглушали ударами, но направляли на путь истинный рзкимъ порицаніемъ ихъ поведенія". Подобно, Рабле, Лилли думалъ, что лучшее средство заставить мальчика исправиться — это представить ему живой примръ нравственнаго благородства въ лиц наставника. Равнымъ образомъ нашъ авторъ сходится съ великимъ французскимъ сатирикомъ въ требованіи гармоническаго воспитанія, состоящаго въ равномрномъ развитіи физическихъ и духовныхъ способностей человка. Выше мы видли, съ какимъ презрніемъ относился Лилли въ формальной схоластической логик. Соотвтственно этому, онъ даетъ ей самое скромное мсто среди другихъ предметовъ обученія. За то онъ совтуетъ учителю раскрыть своимъ ученикамъ весь міръ современнаго знанія, поставивъ во глав всего преподаваніе философіи, какъ науки, наиболе способной образовать нравственный характеръ человка. Онъ совтуетъ изучать не только древнихъ поэтовъ и философовъ, но также музыку, математику и даже медицину. Но потомъ, какъ-бы испугавшись своей собственной смлости, онъ съ ужасомъ восклицаетъ: "Ахъ, Эвфуэсъ, неужели ты до того предался изученію языческой мудрости, что забылъ Бога на небесахъ? Неужели ты обречешь свой умъ на пріобртеніе человческихъ знаній и оставишь въ сторон знанія божественныя? Неужели книги Аристотеля теб дороже, чмъ кровь I. Христа?" и т. д. Подъ вліяніемъ такихъ благочестивыхъ размышленій, Лилли кончаетъ тмъ, что подчиняетъ вс науки теологіи и заставляетъ своего героя, отложивъ въ сторону дальнйшія старанія объ усовершенствованіи себя въ философіи, предаться изученію богословія "считая вс другія вещи ничтожными и презрнными".