Предсказание

Пришлось расстаться с медицинским. Отбросив мысль о возвращении, Муська в тот же день пошла искать работу. По объявлению, через фирму «Заря», Людмила Гуцко устроилась ухаживать за тяжелой старухой. Старухина дочка (тоже старуха), измучившись от бессонных ночей, материнских пролежней, кормлений, с испугу положила сиделке очень высокую (почасовую) зарплату с выплатой каждые пять дней.

Этой зарплаты с лихвой хватило не только на то, чтобы снять комнату и безбедно прокормиться. Муська приобрела фирменные джинсы, английскую майку с шикарной надписью и заветный кассетник. Зачем ей понадобилось по сто раз прослушивать одни и те же его записи? Остаток заработка Муська отослала Гелене в счет денег, которые та одолжила ей на дорогу.

Новые джинсы и майка придали уверенности, когда Муська уселась на высокий вертящийся стул в баре гостиницы «Тройка». Она заказала крепкий коктейль, огляделась и через полчаса закадрила мужика. Внимательно осмотрела: стертое лицо, тусклый взгляд, но аккуратный, обходительный – сойдет для времяпрепровождения, ничего подозрительного. Парень сразу же дал понять, что ночевать ему негде, и Муська, войдя в положение (хорошо ей знакомое), притащила его, уже изрядно поддавшего, в свою снятую в хрущевке комнату, угостила остатками вина и постелила на диване. Однако в темноте, без лишних заверений, постоялец полез на нее, умело заломив ей руки и не тратя лишнего времени на разговоры. Муська истошно завопила. Перепуганный гость врезал ей:

– Спятила, что ли? Зачем зазывала, сволочь?

Она завопила пуще.

– Чокнутая! – оглушил он ее по темени.

В тумане полусознания она видела, как он натягивал штаны, смывался.

Утром хозяйка с брезгливым прищуром заявила:

– Чтоб духу твоего не было. Поняла? Через час. Я тебе комнату на учебу сдавала, а не блядовать, ясно?

– Ясно, – подтвердила Муська и начала собирать вещи.

Остаток денег хозяйка не вернула, пришлось в темноте пешком, с полной сумкой, добираться на очередное дежурство к старухе. При одной мысли о ее пролежнях, страшенном запахе Муська затосковала, но деваться было некуда.

Когда она вошла в знакомую комнату, старухина дочка раскачивалась из стороны в сторону, подвывая, спертый воздух был насыщен лекарствами.

– Скончалась мама, – прервала она раскачивания. – Утром скончалась.

Муська подошла к покойнице, потопталась, испугавшись приблизиться вплотную. Потом спросила старухину дочку, не надо ли чего. Та замахала на нее: чего уж, мол, теперь, оставь меня одну. Она пошарила в сумке, протянула нераспечатанную пачку денег:

– Бери. Здесь – все.

Муська поблагодарила, но уходить медлила. Ей вдруг стало жаль покойницу, ее не приспособленную к жизни дочь. Она подняла разбросанные вещи, укутала старуху-сироту шерстяным платком.

В столь позднюю пору искать ночлег смысла не имело, ночь была ясная, и Муська, подхватив неподъемную сумку, побрела к Курскому вокзалу – перекантоваться до утра и кстати почитать объявления. Объявлений на вокзале – как на бирже. Выяснилось, что требовались санитарки, грузчики, помощники и секретарши со знанием английского, компьютерная молодежь, девушки на конкурс для гостиничного сервиса. Муська выписала три телефона по уходу за стариками и вдруг выдохлась, обмякла, будто из баллона воздух выпустили.

В огромном зале было набито битком. Люди спали в ожидании билетов, состыковок с другими поездами. Их куда-то несло с насиженных мест, но большинству ехать было некуда. Муська поинтересовалась у сидевшей напротив женщины с шумной семьей из трех поколений, есть ли шанс достать билет до Симферополя. Семейка дружно загоготала: билеты в южном направлении были распроданы на много дней вперед. Но прелесть (по их мнению) «переходно-коммерческого периода» состояла в том, что «если очень постараться, достать можно все». Правда, суммы, которую запросит перекупщик, наверное, хватит и до Канарских островов. «В один конец, – сострил мужчина, – но возвращаться ведь не обязательно?»

«Ничего себе», – подумала Муська, устраиваясь. Она положила сумку под голову и отключилась, не сумев стереть возникшую в воображении картинку пляжного отеля на Канарских островах.

Утром, дожевав пирожок с повидлом (угощение шумной семьи), Муська решила без паники обдумать свою дальнейшую жизнь. Сидела она долго, ничего нового в голову не приходило, она поискала глазами автомат: пора было звонить по объявлениям.

Она поднялась, с трудом водрузив на спину (уж в который раз!) неподъемную сумку. Перед ней стоял пижонской экипировки тип и крутил на пальце ключи от машины.

– Ты-то что здесь делаешь? – поинтересовался.

Муське было не до амуров (теперь случайные знакомства вызывали омерзение), она резко отвернулась, прикидывая, какой из ближних автоматов еще работает.

– На вокзал-то как ты подзалетела, беби? – с насмешкой оглядел мужчина место ее ночлега. Глаза у него заблестели.

– Кажется, вы куда-то направлялись? – огрызнулась Муська. – Опоздаете!

– Уже опоздал, – вздохнул он. – Прямо трагедия.