Предсказатели

Экстаза от контакта не наступило. «Ты атеист», — некогда бранился Джено. «Ты небрежен, словно ребенок», — бесстрастно укорял Зенон. Это были только слова. От Оркуса струились холод и отвратительная тоска. Иллирианец, как мог, попытался избежать прикосновения. Он искал поддержки в самых ярких воспоминаниях, но воспоминания как на подбор пошли мучительные — мертвый Викки, Тася с искаженным лицом, Кэт, ненавистный Джено, Оттон, опять Кэт — такая, какой он ее запомнил в Ахаратауне, потом госпиталь в Порт-Иллири, недавнее бегство по холодной равнине.

«Знаешь, иногда мне хочется просто мести».

В толще мирового зла и отрицания шевельнулась искорка циничного интереса. «Действуй, малыш». Так бродяга, отдыхающий в лесу, направляет соломинкой приглянувшегося муравья. Страх уже поблек. Явилась нечистая радость. Веселье и зло смешались в единое целое. Это не был экстаз, зато обострилось воображение и укрепилась логика, оставалось только использовать новое состояние. В конце концов, то ли Оркус напомнил насчет неизбежной расплаты, то ли эхом прозвенели собственные мысли Келлера.

Наваждение кончилось, помятые и ошарашенные адепты сгрудились у выхода, собираясь разбрестись по комнатам. Усталость разом навалилась на людей, словно куча песку.

— Командор вас ждет, поспешите.

Толстяк неопределенно-белесой внешности, посмотрел иллирианцу в лицо, развернулся и пошел, пряча широкие ладони в длинные рукава. Прихрамывая и ругаясь в душе, Келлер едва успевал за текучим, быстрым чужим движением. Пару раз силуэт провожатого смазался и поплыл, но существо опомнилось и остановилось, поджидая подопечного.

— Командор у себя в покоях.

Зенон и впрямь ждал, изможденный, анемичный, как будто крови у него поубавилось. Прозрачный многогранник, с маленькой молнией, заключенной внутри, бросал сполохи на костлявые руки властителя, на его острое, старо-молодое лицо, на длинную хламиду и черные полированные подлокотники кресла. Курилась смола в чеканной чаше. Кибер, вздернув манипуляторы, держал круглый поднос. Командор время от времени отхлебывал из каменного кубка, а потом аккуратно возвращал посудину на подставку. Разглядеть, что там налито, не удавалось, хотя легкий парок подсказывал, что жидкость сильно разогрета.

— Садись, Юлий. Вот так вот, лицом к лампе на этот табурет. В кресле мне удобно, а если ты останешься стоять, командору придется задирать голову. Такая поза не пристала старику… Я разрешаю говорить, почему ты молчишь?

— Мы долго не виделись.

— Знаю. Ты сильно переменился.

— Я устал.

— Ты устал сопротивляться естественному ходу вещей. Нельзя оставаться в ордене и находиться вне его. Когда-нибудь придется выбирать окончательно.

— Я уже выбрал.

— Испытание делом покажет…

(Кибер, повинуясь стандартному жесту, долил Зенону горячего напитка)

— …знаю, что работа трудная, поэтому я выбрал тебя. Ты способный, смелый, легко ладишь с людьми. Ты не похож на других, в нашей ситуации это большое достоинство. Оно перевесило многие твои недостатки. Не так уж часто в ордене используют отступников.

— Я не…

— Не спорь.

— Вы простили меня?

Зенон промолчал, он снова отпил горячей жидкости, рука старика дрогнула и одинокая капля задержалась на гладко выбритом подбородке. Капля была почти черной. Келлер постарался смотреть мимо.

— Пока не решил, — ответил командор. — Как тебе это место? Говори правду, свежий взгляд многое замечает.

— В госпитале содержится умственно больной старик, имени я не знаю, но его рассказы сомнительны.

— Не смотри в сторону, Юлий, только мне в глаза. Он коснулся важных вещей?

— Я не стал слушать до конца, но легко понял, что речь идет о призыве к неповиновению.

— Очень хорошо, мы проверим. Что-то еще?

«Про Мирса говорить не стоит, Мирс не обязан ордену лояльностью, и его брань не поставят мне в вину».

— Больше ничего. Вы звали меня, и я пришел.

— Времени на медленную подготовку нет. Послезавтра ты войдешь в телепорт. Акция в Арбеле опасна, но я в тебя верю. Деньги возьмешь наличными — трать и не стесняйся. Любое оборудование…

— Нужен способный и деликатный помощник с притягательной внешностью. Я предпочитаю девушку, в паре с которой работал в Порт-Калинусе.

— Ту самую певицу-иллирианку? Зря. Но раз ты просишь, ее выпустят. Не стану обманывать — в случае измены женщина пострадает раньше, чем даже ты, бегство не спасет.

Зенон продолжал говорить бесцветно, не угрожая, а только констатируя:

— Я вовсе не пытаюсь ослабить и запугать тебя, Юлий. Ты очень умный и довольно опытный, так что и в верности, и в отступничестве неплохо знаешь систему расчетов.

— Я вас не подведу, — пообещал Келлер, стараясь подавить ненависть. Подавить не смог, зато загнал ее подальше в душу.

— Мы дадим тебе и второго помощника, на этот раз по выбору ордена. Он будет всецело подчиняться тебе и присматривать за ситуацией. Это хороший помощник — сильный и надежный.

Келлер знал, что отказаться от соглядатая он не сможет.

— Спасибо.

— Пожалуйста. А теперь уходи. Я искренне желаю тебе удачи.

* * *