Предсказатели

— Чем больше думаю, тем сильнее уверена, что видела неправду. Мой мозг меня подвел.

— А как же тогда Нэн?

Северин так и не получил от сестры связного ответа. Нина выглядела здоровой, двигалась легко, много времени проводила на свежем воздухе, и рассуждала как будто бы здраво, но избегала всяких разговоров о будущем. Северин любил сестру, но иногда ему казалось, будто рядом с ним — чужая, почти незнакомая девушка.

Зато столица луддитов понравилась Северину. Любое место, населенное людьми, естественно принадлежит или провинции, или столице и только столица Арбела напоминала столицу и провинция одновременно.

Мику импонировали и неяркая, но величественная природа, и спокойный, комфортабельный город. Беспокойство доставляли только холод, и (иногда) его превосходительство правящий Арбела консул Дезет.

Правитель и его «пасынок» виделись очень мало, этот порядок незаметно, но настойчиво ввел сам Стриж. На приеме, который Нина устроила в честь приезда брата, консул держался с ним приветливо, но от частной беседы ловко уклонился. Чуть позже Северин, засев в углу, рассматривал знаменитого правителя луддитов. У него были такие же, как у Нины, серые глаза. Черные волосы на висках тронула проседь.

Было и что-то еще. Это скрытое всерьез пугало Мика.

«Папа просто недоступен для пси-контакта», — беспечно объяснила Нина, но ее брат остался при своем мнении, его отношение к консулу застряло где-то между уважением и неприязнью. Зато шеф безопасности Бейтс много и охотно общался с гостем.

— Вы совсем не понимаете силы формальностей и закона, — с добродушным смехом объяснял он. — Допустим, вы, Мик, де-факто существуете во плоти, но с точки зрения документации вы покамест никто. Родство между вами и дочерью моего босса подтверждает генетический анализ, сделанный почти год назад пьяным медиком в столице не очень-то дружественной нам страны. Документы и вид на жительство я вам выдал лично, но только потому, что так приказал консул и снял с меня всю ответственность. Родители ваши числятся пропавшими без вести, вы говорите, они погибли и ссылаетесь на показания все того же медика-пьяницы, да еще на каленусийского сострадателя, у которого знаете только имя, то есть, скорее всего, на шпиона конфедератов.

— Идите вы в пекло.

Бейтс совсем не обиделся, но Северин знал, что чиновник Арбела говорит сущую правду.

— Пусть ваши псионики меня проверят на благонадежность.

— Собственно, уже проверили, потому что Нина — едва ли не лучшая среди них.

Мик перестал спорить и вернулся к своей иллирианской привычке гулять верхом. Сестра всегда выезжала вместе с братом, к этой паре мгновенно присоединялась охрана. Все попытки Северина переселиться с виллы в город, в наемную квартиру, подальше от насмешника Бейтса, мягко, но решительно пресекались.

А все же исход зимы был хорош, формальное уважение и удобная жизнь без забот давали передышку и весьма скрашивали ситуацию. Так продолжалось около месяца, потом меры безопасности стали еще жестче, и Миком овладела беспросветная скука. «Я посажен в позолоченную из вежливости клетку».

Сначала подтаяло, потом подморозило, но с первой оттепелью без объяснений прекратились прогулки в холмах. Нина не выходила за ограду ни под каким видом, даже не приближалась к ней.

Она часто медитировала на веранде и возвращалась, забирая с собою брезентовую складную табуретку. По вечерам из окон Мик видел тонкий, синеватый дымок, — жгли вырубленные в окрестностях, уже сухие и мертвые кусты.

«Эти кусты загромождали обзор», — объяснил Бейтс.

Северин забирал свободную машину в гараже и один на полдня уезжал в Арбел. Там бесцельно бродил по улицам, лавкам или храмам луддитов. Система запретов и разрешений, принятых в столице, сильно забавляла его. Прикасаться к чужому разуму нельзя — признак близости или оскорбление (смотря по обстоятельствам), однако защитные устройства вне закона. Можно завести кибера, но без ментального ввода. «Почему?». «Машина не должна командовать человеком». «А разве такое было?» «В Каленусии, в тот год, когда началась трансмутация, разумный кибер устроил мятеж». «Разве?». «Об этом знали в узком кругу, теперь знаете и вы».

По мнению Бейтса система этих правил мешала деградации обывателя…

По вечерам местные жители, не боясь деградации, вперемешку заполняли кабаки. Мик заказывал местное вино, которое, похоже, гнали из ягод. Однажды, в радужной дымке, вызванной легким опьянением, он неожиданно увидел Келлера.

— Холера! Опять вы, что ли?!

Мик прикинул, не запустить ли в обманщика стаканом.

— Он самый, — хмуро сказал бывший референт Оттона. — Хотя гордиться мне нечем. Я узнал, что вы в Арбеле и пришел извиниться за дело с ограблением Вэнса. Моя попытка вам помочь обернулась безобразно. К тому же я поссорился с заказчиками, на которых работал, и все потерял.

— Вы тогда смылись и, как последняя сволочь, бросили меня.

— Да. Это было подло. Можете дать мне по морде, и я не отвечу тем же. Бейте, если хотите, но я ведь не брат Нины Дезет.

— Что?