Предсмертный крик (СИ)

Как и ожидалось, через несколько минут Локвуд уже полностью ознакомился с содержанием блокнота и повернулся ко мне в готовности кратко посвятить меня в суть дела.

— Итак, это, определенно, старый дневник Аделаиды, — начал он, протягивая книгу мне, видимо, чтобы я сама в этом убедилась. — Новой информации там немного, но есть несколько занимательных деталей. Если коротко, сначала девушка описывает теплые чувства, появившиеся у неё к соседскому парню по имени Генри. Этим, впрочем, занята большая часть текста, так что в детали вдаваться не буду. Где-то на середине она пишет, что призналась ему, но тот отказал ей. Далее все немного мрачнее. — Локвуд поправил съехавшие на кончик носа солнечные очки и продолжил. — Аделаида очень разозлилась за такое пренебрежение её чувствами со стороны парня, даже задумывалась о мести, но потом, похоже, впала в глубокую депрессию. Следующие записи очень короткие, там в основном говорится о том, как ей плохо из-за того, что она никак не может забыть Генри. Просмотри последние страниц десять. Это уже вовсе не похоже на невинную симпатию или даже любовь — это маниакальная жажда завладеть. Потом, кажется, что записи обрываются, но на последней странице Аделаида пишет, что без него жизнь не имеет смысла и она намерена быть с ним, хочет он того или нет. — Локвуд мрачно вздыхает и неопределенно взмахивает рукой. — Или что-то в этом роде. Похоже, любовь свела бедную девушку с ума.

Выслушав такую душераздирающую историю, из которой в Голливуде получилась бы среднего качества любовная драма, я открыла дневник на последних страницах, чтобы по совету Локвуда мельком просмотреть их. Там почерк становится менее красивым и аккуратным, нежели вначале, мелькает все больше уродским образом зачеркнутых слов, кое-где виднеются чернильные пятна. Аделаида, определенно, была в глубоком смятении, когда это писала и, скорее всего, уже не в своем уме. Чем дальше я читала, тем меньше смысла имело написанное. Когда столбцы записей подошли к концу, я пролистала несколько пустых страниц и в конце наткнулась на короткий набор, иначе и не скажешь, кривых каракуль. С трудом разбирая слова, я прочитала:

«Я не хочу жить без моего Генри. Не хочу думать о жизни без него. Он будем моим, будет рядом. Мы будем вместе. Навечно».

Меня передернуло. Читать такое, зная, что написавший эти слова человек потерял рассудок, пошел на убийство и покончил с собой из-за неразделенной любви, было попросту жутко. Мне непроизвольно стало жаль Аделаиду. Наверняка до того, как провалиться в глубокую пропасть отчаяния, она была очень милой девушкой, просто ищущей любви. В горле встал неприятный ком. Что же делают с людьми чувства…

Вдруг я услышала знакомый звук. Снова скрип. Мой взгляд тут же метнулся к окну, но я и без того знала, что оно закрыто. Звук трения ржавых петель снова повторился. Он словно бы исходил из неоткуда и в тоже время словно отовсюду. У меня пересохло в горле, в комнате заметно похолодало. Ко всему прочему добавился неприятный запах тухлятины. Я обернулась к Локвуду. Он тоже почувствовал неладное и уже стоял с рапирой на изготовке.

В моих ушах раздался новый звук. Это уже был не скрип, а скорее нечто похожее на треск. Треск досок. Он был совсем рядом, но я никак не могла понять, откуда именно он исходил.

— Люси, берегись!

Не успела я сдвинуться с места, как Локвуд тут же налетел на меня, сбивая с ног. Когда мы вдвоем упали на старый ковер, не шибко смягчивший падение, я выглянула из-под пальто Локвуда, которое накрыло меня едва ли не с головой, и с ужасом посмотрела наверх.

По потолку в разные стороны расходились огромные трещины. Штукатурка пылью сыпалась вниз. Над местом, где мгновение назад стояла я, зияла дыра, а на полу лежал тяжелый кусок древесины и бетона. Я тяжело дышала, осознавая, что если бы не Локвуд, меня, скорее всего, расплющило бы на месте.

— Люс, ты как? — спросил Локвуд, помогая мне подняться.

Ответить я не успела. Над нами снова раздался треск. Медлить мы не стали. Локвуд прижал меня ближе и, накрыв полами своего пальто, быстро отскочил в сторону. На пол с грохотом свалился кусок потолка. Кажется, он успел задеть подол пальто, но вместо рывка я услышала шипение. Я на секунду обернулась. В нашей импровизированной накидке образовалась прожженная дыра. Это могло означать только одно: все это — иллюзия, созданная призраком, и осыпающийся над нами потолок состоит не из чего иного, как из эктоплазмы. Оттого положение становилось еще хуже.

Миновав еще один упавший сверху кусок бетона, мы выскочили наружу, пока это комната совсем не развалилась вдребезги. В коридоре, вроде бы, пока было тихо, поэтому Локвуд позволил себе отпустить меня.

— Это Чейнджер, — словно бы прочитав мои мысли, сказал он. — И довольно сильный, если ему удается создавать такие иллюзии самостоятельно. Монахам из Кум Кери Холла потребовалось объединиться, чтобы создать нечто подобное в Красной комнате.

Я снова услышала скрип. Призрак понял, что мы избежали его ловушки и уже готовится к повторному наступлению. Медлить нельзя. Нам нужна помощь.