Представитель

Почувствовав прикосновение пальцев, механизм бритвы тонко зажужжал и стал легко снимать жесткую щетину. Такое бритье доставляло удовольствие, и Гуго почти забыл о кошмаре, пережитом всего минуту назад.

Закончив бриться, он протер лицо мягким лосьоном, который, как говорилось в инструкции, долго сохранял свежесть и отгонял кровососущих насекомых.

После лосьона морщины на лице Гуго разгладились, вот только волосы стояли торчком, пришлось пригладить их мокрой ладонью.

«Теперь сойдет», — решил Гуго и вышел из ванной, намеренно оставив свет включенным.

Подойдя к двери в коридор, он посмотрел в глазок и, не заметив ничего подозрительного, отпер замок.

Широкое пространство коридора прибавило Гуго оптимизма, и он бодро зашагал к лифту. И тут совершенно неожиданно прямо из-за угла на него выскочил…

Гуго окатило страхом, смешанным с недоумением. Странно, он только что побрился, а зеркало все так же отражает щетину.

Впрочем, наваждение быстро прошло, это вовсе не было отражение Флангера в зеркале, это был не он, а другой человек. Он быстро обогнул застывшего на месте Гуго и пошел своей дорогой.

«Бред какой-то, мне показалось, он на меня похож. Просто копия, только небритый…» — мысленно сказал себе Гуго.

В задумчивости он подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Где-то внизу щелкнуло, кабина стала подниматься.

Гуго осторожно обернулся, но в коридоре уже никого не было — человек-двойник завернул за угол.

«Наверное, почудилось», — решил Гуго.

Глава 86

Встреча с Флангером нос к носу вовсе не входила в планы Густава Птюча. Тем более сейчас, когда подкожные инъекции лица начали неожиданно рассасываться.

Попадись Птючу врач, который гарантировал долгое действие уколов, он удавил бы его голыми руками. Немедленно удавил. Однако врач был далеко и, наверное, хорошо пристроил немалый гонорар, который заплатил ему Густав.

Впрочем, злиться впустую не имело смысла, тем более что Птюч был человеком предусмотрительным и прихватил с собой десяток необходимых ампул.

Заскочив в свой номер, он перешел на слегка прихрамывающую походку.

— Что с тобой, Больцер? — спросил Панопулос.

— Не знаю, чего-то съел не то, — проскрипел в ответ Густав, гримасничая, чтобы сосед по номеру не заметил изменений. — Пойду погреюсь в душе — может, полегчает…

— А может, тебе лучше врача вызвать? А то у тебя даже морда опала.

— Ну их в задницу, этих врачей. Всегда без них обходился.

Густав пошарил в сумке и вместе с полотенцем и бутылкой шампуня взял ампулы и шприц.

Чувствуя спиной взгляд Панопулоса, он вошел в ванную и включил воду; потрогал опавшее лицо, разложил на полочке все необходимое и, вспомнив схему, по которой врач вводил препарат, приступил к действиям.

Уколы без анестезии оказались весьма болезненными, но это было ничто по сравнению с тем, как с ним могли обойтись в контрразведке.

Через каких-то несколько минут все уже было позади, и Птюч, ощущая странное онемение, наблюдал в зеркале, как его физиономия перестает быть копией лица Гуго Флангера.

Убедившись, что эффект от инъекций устойчив, Густав принял душ и вышел из ванной.

Снова ощутив на себе пристальный взгляд Панопулоса, он улыбнулся и сказал:

— Вроде полегчало.

— Да, — согласился сосед. — Сразу видно. Теперь я узнаю прежнего Больцера.

Густав устало кивнул и поставил на пол туфли со спрятанными в них пустыми ампулами. Затем повалился на постель.

— Где пропадал? — как бы между прочим спросил Панопулос.

«Скажите, какой дотошный кандидат в покойники», — подумал Густав, а вслух ответил:

— Ходил по центру города… Любовался… И ты знаешь, мне все здесь начинает нравиться. Поначалу вроде не очень, а теперь я бы здесь даже жить согласился.

— Один?

— Ну не один, конечно. Женщин здесь хватает.

Густав намеренно заговорил на эту тему, подозревая, что Панопулос обо всем докладывает командиру отряда. Что ж, пусть докладывает. Это не шло вразрез с планами Птюча, он решил уволиться из отряда, потому что пребывание под личиной Стефано Больцера не оставляло ему времени для основной работы. Стоило отлучиться, чтобы осмотреть подходы к военной базе, как его сразу начинали искать и спрашивать, куда он ходил.

А так все, кому надо, будут знать, что он подумывает разорвать контракт. Остается, для правдоподобия, найти какую-нибудь шлюху и заплатить ей, чтобы она сыграла роль «долгожданной любимой».

— И что же, осядешь в городе и наплодишь детей? — продолжал интересоваться Панопулос.

— Еще не знаю, старик, это пока только мысли. Надоело, знаешь ли, скитаться.

Густав так сильно вошел в роль, что невольно представил себе залитую солнцем веранду и светлоголовых детишек — штук пять.

И неожиданный суровый голос: «Вы арестованы!»

Конечно, Птюч не поддастся, а дальше ствол, выстрел, пуля и темнота.

Следующую картину он видел уже на кладбище. Скромный холмик, безутешная вдова и несчастные малютки, которые еще не понимают, что осиротели.

— Остались без папки, — сдавленным шепотом произнес Птюч и почувствовал, как по щеке покатилась слеза.

От этого видения пробрало до слез. Что ж. Наблюдательного Панопулоса это наверняка собьет с толку.