Предстояние

– Опять непонятливого привезли! На кой ты нам сдался на втором году службы?

– Об этом не меня спрашивайте.

– Значит, первоклассный радист?

– Товарищ прапорщик, во-первых, не первоклассный, а во-вторых, такой, какой есть!

Прапорщик округлил глаза, сплюнул на песок.

– Тебе повезло, что капитан в штабе и будет только утром, – пробурчал он и обратился к сержанту. – Забирай этого фрукта. Уже поздно, а через два дня выдвигаемся. Вот там и посмотрим, кто есть кто!

Сержант кивнул головой, подтолкнул Сергея и брезгливо прошептал:

– Ты свой гонор засунь в одно место, а Иваныч у нас человечище, и в обиду его никто не даст. Из одной миски хлебаем и от смерти друг друга прикрываем.

– Извини, – пролепетал Сергей, понимая, что шутки закончились и здесь все будет по-другому.

Через полчаса он лежал в койке и в кромешной темноте знакомился с личным составом. Отвечал на множество вопросов и получал ответы на свои.

Из этой оживленной беседы он узнал, что афганцами называют не жителей этой страны, а отслуживших в ней ребят.

Глубоко за полночь они успокоились, и со всех сторон начали доноситься мирные посапывания ребят. Сергей никак не мог забыть последнюю байку Артура о том, что монголо-татарское иго – не что иное, как введение ограниченного контингента войск Золотой Орды по просьбе русских князей. Вскоре и он наконец заснул. К своему удивлению, он осознал, что уже несколько дней не вспоминает об Оле. Сейчас она казалась обитателем совсем другой, недосягаемой реальности. От этого ощущения даже во сне мурашки бегали по телу.

13

Подразделение бесшумно выдвинулось на исходную позицию. Горное ущелье, из которого они вышли, закрывал густой участок лесистой растительности. Внизу, в долине, раскинулся кишлак. Он располагался на взгорье и был вытянут по долине, плавно ее опоясывая. Лес заканчивался в пятистах метрах от селения, поэтому подходы к нему просматривались со всех сторон.

Капитан Звягинцев понимал, что дислокация не самая выгодная, но ничего изменить было нельзя. Точка выхода была только в этом месте. Запланированную точку перекрывал отряд Хайбибулы. Было ясно, что произошла очередная утечка информации на высшем уровне. Капитан докладывал в донесении, что операция на гране срыва и ее нужно отменить. Он своим чутьем понимал, что их постепенно и планомерно обкладывают со всех сторон, но эти штабные крысы твердили только об одном: приказ должен быть выполнен. Вдобавок ко всему качество радиосвязи ухудшилось. Он обернулся и окинул взглядом уставшие лица солдат, которые, прислонившись друг к другу, отдыхали. Все они были единой командой, не раз участвовали в подобных рейдах и ни разу не подводили его. Беспокоило только одно. Радист, новый радист, был неопытен и, конечно, необстрелян.

Сзади бесшумно подошел старший лейтенант Васильев и, положив руку на плечо капитана, тихо произнес:

– Петрович, все проверили, пока тихо, но мне это не по душе. Кишлак как мертвый, но в него мы не заходили, чтобы не засветиться. Там точно что-то приготовлено для нас. Пока не поздно, я думаю, надо выходить на связь и опять просить отмены задания. Положим ребят.

Звягинцев повернулся и, медля, принимая окончательное решение, ответил, словно отрезал:

– Ничего не поделаешь, старший лейтенант, приказ есть приказ. Ты сам это не хуже меня знаешь. Поэтому через час выступаем, пока еще есть вероятность, что наше местоположение не вычислили, и сохраняем полное радиомолчание. Собирай оперативный штаб.

Совещались не спеша. Старший лейтенант, прапорщик и сержанты расположились вокруг командира.

– Задача такова, – начал капитан и, чуть помедлив, продолжил: – По оперативным данным, в этом кишлаке в плену находятся два офицера особой части, владеющие секретной информацией. Нам нужно любой ценой доставить их на базу живыми или мертвыми. Сразу предупреждаю о сложности данного задания, о возможной засаде. На исходную точку мы вышли вовремя. Начало операции назначаю на десять часов. Сразу, как только основная часть подразделения прочешет кишлак и выполнит задачу, повторяю, выполнит задачу, выходим на связь и согласуем время подлета вертушек для эвакуации.

– Не переживайте, товарищ капитан, – сказал прапорщик Панин, – все будет выполнено.

Капитан вздрогнул и метнул взгляд в его сторону. – Мать твою, Григорий Иванович, и это ты говоришь мне? В прошлый раз как обосрались! – капитан на некоторое время затих, а потом указал в сторону солдат. – Сегодня мне как никогда радист нужен живым. Рядовой Воронцов еще ни разу не был в бою, а ты мне несешь какую-то чушь, что все будет хорошо, – разозлившись, полушепотом кричал капитан. – Будете его охранять, как зеницу ока, поэтому отделение сержанта Приходько будет прикрывать тыл и охранять радиста. Понятно, сержант? А не то с живого шкуру спущу!

Он грозно глянул на сержанта.

– Понятно, товарищ капитан, – отрапортовал тот, ликуя в душе, что его оставили для прикрытия тыла.

Краем глаза он уловил многозначительные взгляды других сержантов, но только недоуменно пожал плечами.