Предубеждение и гордость

В аду меня уже ждут, потирая ручки. Зачем я это делаю? Почему пытаюсь удержать его такими дешевыми манипуляциями? Я ведь сама не верю в то, что говорю! Страх сжимал меня так крепко, что я уже не могла остановиться закапывать себя ещё глубже. Я рыдала, ругалась, обвиняла во всем Зуева, Антона и кого угодно, только не себя, я крутилась, как уж на сковородке, придумывая все более невразумительные оправдания и объяснения. Я смотрела, как он сомневается, терзается и изо всех сил пытается мне поверить, чтобы ничего не ломать, и сердце сжималось от обиды, что Антон любит меня так сильно, что опять готов обмануться.

Я ненавидела себя. Я не заслуживаю ни одного из них. Лучше бы они оба меня бросили.

Мы ругались в машине больше двух часов, выплескивая друг на друга все обиды и гнев, я первый раз в жизни видела, как Антон плачет. Мимо проходили люди и внимательно за нами наблюдали, некоторые даже останавливались, чтобы насладиться семейными разборками, но нам не было до этого никакого дела. Меня разрывало от боли, вины, страха, сожаления, самобичевания и желания все исправить, эти чувства по очереди брали надо мной верх и я то рыдала сама, то успокаивала его и начинала верить, что ещё есть шанс, что у нас все будет хорошо. Антона, как и меня рвало из стороны в сторону, мне казалось, что ещё секунда и я во всем ему признаюсь, но я трусила и осекалась. Он то кричал, что ненавидит меня, то говорил, что безумно любит и не сможет без меня жить. А я продолжала безапелляционно стоять на своём и убеждала его, что Зуев ничего для меня не значит. Я пыталась обмануть нас двоих. И я обманула.

Глава 23

Лёха

- Ну это самое… Я наверное возьму слово, - смущенно сказал Михалыч и поправил рукой усы, - Не умею я говорить красиво, но от всего нашего коллектива хочу сказать тебе, Алексей, что нам всем очень жаль, что ты решил покинуть наши ряды.

После работы мы собрались небольшой компанией в нашей раздевалке. Сегодня мой последний рабочий день после двухнедельной отработки перед увольнением.

- За время, что ты провёл с нами, - продолжил Михалыч, - ты проявил себя, как надежный товарищ, хороший друг и отличный специалист всего дела. Я полюбил тебя, как родного сына и буду скучать по тебе и твоим не смешным шуткам.

Ну зачем он так? Скажет тоже… Мне было немного грустно и одновременно трогательно, я успел привязаться к этим серьёзным мужикам.

- Если ты вдруг передумаешь и решишь остаться, мы всегда будем рады тебя видеть. А если нет, то желаем тебе удачи на новом месте.

- Уже решил, куда дальше? - вклинился Бориска, худой и высокий мужичок неопределенного возраста.

- К маменьке поеду, - улыбнулся я.

- Ты звони хоть иногда, - печально сказал Михалыч и по отечески потрепал меня по плечу.

- Да не грусти, напарник! Я торт принёс, давайте хоть чаю напоследок попьём! - я снова радостно улыбнулся, пытаясь скрыть, что тоже буду скучать.

Я включил электрический чайник и принялся разрезать медовик канцелярским ножом. Мы просидели в раздевалке ещё около часа, вспоминая забавные рабочие истории, а потом разошлись по домам.

Вернее они разошлись по домам, а я вернулся в полу пустую квартиру, в которой почти все вещи уже были собраны. Осталось переночевать одну ночь и завтра, с новыми силами, отправляться в путь. Ласточка заправлена, помыта и ждёт меня около подъезда.

Всю ночь я ворочался и не мог найти себе место, слушал как дождь барабанил по стёклам. Сентябрь начался сразу с какого-то апокалипсиса, то дождь стеной, то град, то бешенный ветер. Опять заснул только под утро, жаль, теперь буду сонный и вялый в дороге, а ехать предстояло очень долго.

Своё последнее московское утро я провёл как и все предыдущие, умылся, выпил кофе и съел пару бутербродов. Собрал оставшиеся вещи в небольшую сумку, посидел на дорожку и собрался выходить. Я остановился в коридорчике, чтобы последний раз посмотреть на мою уже бывшую квартиру, из этой точки прекрасно просматривались все тридцать квадратных метров общей площади. В какую сторону не посмотри, все напоминает о НЕЙ. За этим кухонным столом Машка трескала жареную картошку, счастливо улыбалась и стреляла глазами. Здесь же она обварила мне ноги кипятком. На этом подоконнике мы целовались, как в последний раз. Хотя нет, в последний раз мы целовались на этом диване. Она перестала строить из себя снежную королеву, крепко прижималась ко мне и прерывисто дышала, когда я гладил ее и касался губами. А потом она снова струсила. Ну и правильно, все так и должно быть, за что ее винить? Я знал на что шел, знал, что в конце сказочки счастливого конца не будет и кто-то как всегда останется у разбитого корыта.

Я последний раз оглядел комнату и собирался выходить, но в кармане завибрировал мой мобильный и мне пришлось снова поставить сумку на пол.

Звонил неизвестный номер, странно, не помню, чтобы я кому-то оставлял свой телефон. Я неуверенно принял вызов.

- Алло.

- Алло, - Я сразу узнал голос Матвея.

- Что хотел? - равнодушно сказал я.

- Поговорить хотел, - я слышал, что он волнуется, - Может встретимся?