Предварительно обречен (СИ)

Его телефон пиликает.

— Такси приехало, — бросает Артем, не глядя на экран. — Иди, Лиза.

Но я сижу. У меня нет рычага против. Нечего противопоставить, нечем уесть, нечем отбиться от выпада. Меня накрывает злость на себя за то, что поддаюсь давлению, и на него за демонстрацию во всем превосходящего меня лидера. Он четко говорит — мне с ним не тягаться, не стоит и начинать. Это образ он создал специально для меня. Чтобы наказать.

Но ведь когда человек делает что-то специально, то состояние неестественно. Он осознанно идет против течения и неосознанно против себя. Это заметно, это царапает в Артеме сейчас. Он умел быть жестоким и умел манипулировать. Но сейчас жестокость и безразличие нелепы. По-видимому, слишком глубоко я задела его тогда. И дело не в бизнесе. У обиды другие корни.

Молча я встаю и беру сумку. Подхватываю в одну руку кофе, в другую — Артемову папку. Теперь я иду.

Перед глазами адрес и номер телефона, но я рассматриваю почерк. Низкий, немного растянутый и четкий, будто печатные буквы на полпути отказались превращаться в рукописные. Я запомнила его крупнее, сейчас же приплюснутость солирует под аккомпанемент легкой небрежности из-за скорости появления на свет.

Одиннадцать цифр. Я спотыкаюсь о каждую из них, произнося одну за другой то по порядку, то наоборот. Обычные — они складываются в отвратительный номер. Можно ли ему не звонить? Я вздыхаю. Если откажусь, придется поступить похуже — ехать к нему домой.

Стиснув зубы, я вколачиваю номер и без паузы жму кнопку вызова. Ответ тут же, будто человек в нескольких километрах от меня сидел и ждал звонка. А, может, Артем предупредил, что я выехала и могу звонить. Да неважно уже.

— Ли-са, — обрадовано говорит директор До первым. — Так приятно, что ты позвонила. Ты едешь? Я выйду тебя встречать.

Он и правда ждал. Дал ли ему Артем мой номер заранее? Мы не договаривались, но я и не запрещала. Как бы там ни было, после звонка он у него точно есть. Как все закончится, сменю.

— Директор До, — с искусно-искусственной любезностью говорю я. — У меня предложение насчет встречи. Хочу пригласить вас на завтрак в качестве извинения за прошлый раз. Думаю, раз уж мы будем работать вместе, надо забыть тот эпизод. Есть подходящее место. Там же и поработаем.

— Это очень здорово, Ли-са. Хорошее предложение. Давай сделаем, как ты хочешь. Скажи мне адрес.

Я называю адрес и отключаюсь. Такси сворачивает к обочине, и, подняв глаза, я вижу, что мы приехали. Кафе с открытой верандой, которое только что прозвучало в разговоре, проливает в воздух неторопливую мелодию и запахи поздних завтраков.

Я выбираю столик на улице и успеваю опустошить кофе из офиса, а после заказать чай, когда появляется До Шэнли, одетый в синюю футболку-поло и чернильно-синие брюки.

— Ли-са, так приятно, что ты позвала.

Ко мне тянется рука. Приходится согласиться на ритуал рукопожатия Ладонь, сухая и жесткая, сжимает кисть словно капкан. Огромных сил стоит, чтобы не вырвать ее первой. Мы одновременно разжимаем руки, и До опускается напротив. Кладет на стол телефон, пачку китайских сигарет и пластиковую зажигалку.

— Твой начальник очень требовательный, — До улыбается и указывает на папку с бумагами. — Но большой молодец. Его усилия не должны пропасть даром.

— Мы на вас очень рассчитываем, — вежливо отвечаю я. — Давайте постараемся, чтобы у Артема получилось.

— Уверен, что получится, — с удовольствием подхватывает До. — Я нашел фирму, какую он просил, — «Соён». Очень надежную. Делают качественную продукцию. Много поставляют в США. Очень много. Она на третьем месте в рейтинге производителей масел. Российские компании уже ими интересовались. Если Аэртему будет первым, для него это будет очень хорошо. Много денег заработает.

— Думаю, он их заслужил.

Директор До склоняет голову, глаза смотрят с хитринкой. Мы оба, крадучись, обходим недалекие края глубокой ямы.

— Он заслужил. Поэтому мы с тобой и сели за один стол. Ты очень сильная, Ли-са. Была сильной, а стала еще сильней.

— Жаль, что способ стать сильней был не самый приятный.

До Шэнли жует губы, прежде чем ответить. Жестом отсылает подошедшего было официанта — пока не время. Заказать можно будет позже, после обязательной для нас обоих прелюдии.

— Он изменится, по крайней мере в воспоминаниях, если перестанешь называть оленя лошадью.

Иными словами, мне надо изменить позицию и принять версию До. Неужели он верит, что я на это соглашусь? Кому это выгодно? Точно не мне.

— Это выгодно вам, господин До. А мне просто приятно через столько лет знать, что ваши воспоминания уж точно не изменить.

Я киваю на его руку, но он и сам понимает смысл фразы. Сжимает и разжимает пальцы, пристально всматриваясь, как они работают.

— Да, рука подводит до сих пор, видимо, задет нерв, — признается До. — Но, как видишь, мне все равно легко снова встречаться с тобой, а тебе со мной — нет. Пришла бы ты, если бы не эти бумаги? Я бы — с удовольствием.

Ответ смущает, но я стараюсь держать лицо безучастным.

— Мне незачем приходить к вам, как и незачем о вас думать.