Предвестник бури (СИ)

Я ведь примерно знал, что будет в письме Катрин: сухой, лишённый эмоций текст, как и многие разы раньше. Мол, дела у неё идут хорошо, на вот тебе, братец, немного денег на жизнь. Точка.

Чего ей стоили те гроши, что она могла мне изредка присылать, я не знал. Стипендия, вроде, в академии была неплохая, но и жизнь в столице гораздо дороже в целом.

Я сместил пальцы, аккуратно приподнял лицо Амелии за подбородок, ласково проводя по её нежной коже. Слегка наклонился:

— Амелия, пойми и ты меня, мне нужно знать, — сам не понял, как, но собственный голос стал звучать ниже, проникновеннее.

— Да… я… — подруга вдруг потянулась ко мне, как завороженная, её зелёные глаза потемнели, приобретая цвет моря в шторм. — Я расскажу… но…

— Вот и славно, — убрал руку, слегка отстраняясь.

И этот жест разорвал какие-то еле-еле натянувшиеся между нами тонкие струны. Прошла секунда, и Амелия как будто пришла в себя, сбрасывая наваждение. Её лицо снова вдруг залило краской, но на этот раз гораздо более насыщенной. Она нервно сжала маленькие кулачки, потрясая ими в воздухе.

— Архарт Креон Самвель! Вы — настоящий наглец, вот что я хочу вам сказать! Я долго пыталась понять, что с вами не так, но именно сейчас меня буквально озарило! — подруга разве что молнии из глаз не метала, но я каким-то новым чутьём понимал, что злится она скорее на себя, чем на меня. Или на всех сразу, но как-то наигранно.

Мельком оглянулся, реагируя на какие-то странные хрюкающие звуки за спиной: Никс с воинами давились смехом в безрезультатной попытке его скрыть или хотя бы замаскировать во внезапно напавший на всех приступ острого кашля. Качнув головой, я вновь посмотрел на Амелию.

— Я вырос, не так ли? — мой собственный голос приобрёл новый оттенок странной горечи. Прошли те годы, когда девушка смотрела на меня сверху вниз. Теперь мы поменялись ролями. Скорее всего, у неё были сходные мысли, потому как её гнев как рукой сняло. — Но мы все меняемся…

— Это правда, — вздохнула Амелия. — Но ты должен понять, что её тайна — не мой секрет. Я ей обещала, поэтому — прости.

Невольно помимо досады от её упрямства я почувствовал восхищение: не каждая девица в таком легкомысленном возрасте была способна держать данное слово. Это вызывало уважение. И мне захотелось убрать с её лица скорбное выражение, вновь вернуть ту яркую улыбку, что была несколько минут назад.

— Хорошо, — решил временно согласиться. — Но не думай, что уступлю так просто. Я буду тебя пытать, пока не расскажешь. И начну прямо сейчас!

Скрючив пальцы как когти, я отвлёк её на мгновение, а сам тут же атаковал в самое уязвимое место — в живот. Быстро шевеля пальцами, проник под мантию, щекоча оглушившую меня визгом подругу. Амелия захохотала, задёргалась, пытаясь вырваться, захлопала меня по рукам, но я крепко держал её, сместив ладони на бока. Прошёлся выше, вызывая новую волну смеха, чередуемую с криками и требованиями немедленно её отпустить. После полетели не самые лестные слова в мой адрес, начиная с того, что я — дурак, заканчивая тем, что гад ползучий.

Да, ругаться Амелия никогда не умела, да и сейчас не выучилась. Мы раньше устраивали с ней такие потасовки, только я совершил ту же ошибку, что и она: не сообразил сразу, что мы уже выросли. И лишь услышав стук собственного сердца в голове, ощутил в полной мере её жаркое тело, плавящееся в моих руках, будто свеча, тяжёлое дыхание, заметил растрепавшиеся волосы, охрипший голос и совсем недетское тело, скрывающееся под мантией. От всего этого мир как будто поплыл, захотелось сжать её в объятиях, увидеть сверкающие наверняка шальные зелёные глаза и…

От того, что мне подсказывали сделать разгорячённые желания, я с трудом, но быстро прекратил ставшую чем-то иным игру, отдёрнул руки, освобождая Амелию. Та тяжело дышала, пытаясь уложить торчащие во все стороны каштановые волосы.

— Арх, ты тут совсем одичал! — буркнула девушка, поправляя мантию. Но в бросаемых на меня взглядах я не заметил сожаления. — Разве можно так с девушкой поступать⁈

— Прости, — проговорил со смешком. — Просто захотелось вспомнить детство.

— Я тебе предлагала это сделать, только не этим безумством, а прогулкой около реки!

— Я помню, — улыбнулся. — Мы обязательно прогуляемся. Только немного позже, сейчас мне пора ехать. Не знаю, успею ли я закончить всё к сегодняшнему вечеру, но завтра мы обязательно повторим наш детский маршрут. Идёт?

Амелия окинула меня задумчивым взглядом, но, видимо, решила не строить из себя обиженную, кивнула:

— Хорошо.

Приблизилась ко мне, поднялась на носочки и обняла за шею, прижимаясь. Я осторожно коснулся её талии ладонями, не желая делать что-то более опрометчивое.

Высвободившись, Амелия прошла к выходу, махнув мне рукой у самой двери на прощание. Я не смог оторвать взгляда и невольно проследил, как она припрыжку минула лужайку перед домом, как дёрнула калитку и скрылась за ней. Как будто передо мной была та самая девчушка, что жила по соседству и дружила с Катрин, когда ещё моя семья была чем-то большим и целым. До того, как всё распалось на куски.