Предвестники

   Еще не успев оглянуться, я почувствовала, что Мельтиар вернулся. Он возник в зале прорицателей словно снаряд, раскаленный и темный, и взрезал пелену видений и снов. Его сила разошлась волнами, коснулась моего сердца, - и я сумела оторвать руки от туманного стекла, вернулась в реальность.

   Амира прятала лицо в ладонях - я знала, она хочет скрыть слезы. Рэгиль наклонился к ней, прошептал что-то, и Амира кивнула, протянула мне руку. Ее холодные пальцы дрожали, едва приметно.

   Мои глаза были сухими. Все слезы остались возле распахнутого колодца.

   Мы должны быть сильными. Мы звезды Мельтиара. Никто и ничто не остановит нас.

   Зеркало тянуло к себе - я знала, если загляну в него, то вновь увижу Лаэнара, растерянного, не понимающего, что вокруг враги. Но Лаэнар был жив, никто не пытался убить его, никто не обращался с ним как с пленником. Поэтому я смотрела на Мельтиара, ждала, пока он позовет нас.

   Мельтиар стоял вдалеке, говорил с Эркинаром, главой прорицателей. Слова тонули в шуме лопастей, в шелесте ветра, но я знала - пока старшие звезды разговаривают, мы должны молчать и ждать.

   Они говорили, и их силы, непохожие и яркие, вихрем мчались вокруг, расходились по залу, сияли, сплетались, мерцали как солнечный свет на воде. Словно завороженная я следила за этим движением и видела сейчас ясно, как никогда, - это единая сила, каждый в нашем народе дышит ею, она течет под землей, пылает в небе, каждый из нас пронизан ею с самого рождения. Это и есть наша жизнь.

   Я смогу быть сильной.

   Но когда Мельтиар подошел, я едва не расплакалась.

   Он сжал наши руки - но нас было не четверо, трое. Он смотрел на каждого из нас, по очереди, долго. Темнота электрическими вспышками билась в его ладонях, искрами угасала на волосах и одежде. Его жизнь вливалась в мое сердце, пыталась смыть боль.

   Мы будем сильными, и никто не остановит нас.

   Я сказала это без мыслей, без слов, но он услышал меня. Сжал на миг мою ладонь еще крепче, - а потом отпустил и наклонился к зеркалу.

   Его руки легли на стекло, волосы рассыпались по туманной поверхности, и я увидела как задрожал в глубине сумрак, обретая очертания. Я хотела подойти, взглянуть, но не могла пошевелиться.

   Потом Мельтиар выпрямился и обернулся к нам.

   - Эркинар и его звезды будут следить за Лаэнаром, - сказал он. Его голос был сейчас далеким и темным. - Каждый день, каждое мгновение. Скрытые будут охранять его. С ним ничего не случится.

   Амира всхлипнула еле слышно.

   - Нельзя вернуть его сейчас? - тихо спросил Рэгиль. - Они этого и ждут?

   Мельтиар кивнул.

   - Занимайтесь машиной, - велел он. - У вас есть на это пять дней. И два дня, чтобы тренироваться. Арца. - Я слышала стук своего сердца, торопливый и гулкий, я смотрела на Мельтиара, ждала, что он скажет. - Сейчас иди спать, Арца. А вечером начинай тренироваться. - Он сжал мое запястье и добавил: - Я доверяю тебе, ты знаешь свои слабые места. Выбирай тренировки сама, любой нападающий поможет тебе.

   Я так подвела его, но он верит в меня, верит в нас.

   Я услышала собственный голос - такой спокойный и ясный, словно не я кричала и рыдала у распахнутого колодца, словно не я смотрела бесконечно долго в глубину холодного зеркала.

   - Я буду тренироваться одна, - сказала я. - Ведь на войне у меня не будет напарника.

25.

   Я пытался посчитать, сколько дней провел на границе.

   Но числа не сходились, срок не мог быть таким кратким, мне казалось я жил вдали от Атанга месяцы или годы - иначе почему все стало таким неуловимо чужим, прозрачным и прекрасным?

   Здесь, в приемных покоях дворца, на балконе, парящем над городом, я вдыхал ветер и чувствовал в нем привкус осени - но когда я улетал, было лето. Я смотрел вниз и видел круглую площадь, мощеную разноцветной плиткой, белые дома, плоские крыши, всплески цвета то тут, то там, шпили сторожевых башен вдалеке. И небо - недостижимое сейчас, расчерченное полосами облаков и вереницами птиц. Они уже отправились в путь, они знают, что скоро осень.

   Как я знаю, что скоро война.

   Когда лодка опустилась во дворе крепости, я чувствовал лишь тянущую пустоту и усталость. Я хотел только одного, - добраться до Рощи, уснуть на своей детской кровати в доме учителя и не видеть снов, спать среди запаха хвои, звона волшебства и мерцания песен. А проснувшись, выйти и благодарить всех живущих в Роще, каждого волшебника и каждую песню. Я ушел от них так давно, но они были со мной, они помогали мне, одно только воспоминание о них давало мне силу.

   И я должен сказать Ниме, что раскрыл нашу тайну.

   Но я не мог отправиться в Рощу.

   Рассветные часы были похожи на безумные сон: я говорил со стражей, потом со старшими офицерами. Меня отпустили ненадолго - чтобы не тратить времени я умылся и переоделся в казарме. Вода была обжигающе-холодной, но вернула мыслям ясность.

   После я сидел в офицерской комнате и писал отчет. Руки еще помнили сражение и полет, и писать было трудно. Я заполнил два листа неровными строками и отдал секретарю короля - он запечатал пакет и унес.