Предвестники конца: Развеивая золу

Чёрная повязка вечно напоминала ему и каждому о содеянном преступлении, на которое сейчас так прямо сослался Фрейр, обвиняя асов в страшном грехе. Впрочем, ван наверняка имел на это право: он был уже подростком в то время, когда громыхало восстание, и наверняка видел гибель сородичей, взращивая ненависть к асам. Тем не менее так открыто ещё никто не дерзил Всеотцу.

Тишина становилась всё гуще и оседала на каждом неприятным осадком, однако никто не решался разрушать её. Сиф чуть толкнула меня, словно упрашивая вмешаться и разрядить обстановку, но смаковать ситуацию было гораздо приятнее, и я молчал.

— Вспоминать былое — не видеть будущего, — вдруг произнёс Тюр, мгновенно приковывая взгляды. Кому ещё, кроме бога правосудия, отводить конфликт?

Он был нашим наставником, который рассказывал нам историю, объяснял смену времён года и водил по открытым мирам, показывая устройство Иггдрасиля. В детстве Сиф считала его красивее всех: брюнет с ярко-зелёными глазами и могучей фигурой истинного воина. Понятно, почему рыжий и огромный Тор и светловолосый худощавый Бальдр, которого называли воплощением всего прекрасного, совсем не привлекали её. Однако с годами Тюр становился только мрачнее и серьёзнее, походя на грозовую тучу.

— Не стоит пытаться построить новый мир на золе прошлого, — продолжил Тюр, верно следуя своему предназначению. И пускай он тоже всегда старался быть рассудительным и непредвзятым, раздражал всё же меньше, чем вечно правильный Хеймдалль.

Оценив речь, Один благодарно кивнул и встал, разводя руки, словно демонстрируя искренность:

— Тюр, слова твои всегда подобны мёду: в них кроется истина, открытие которой имеет долгое послевкусие. Никто не идеален, у каждого свои тайны, но вместе нам дано сотворить прекрасное и поддерживать порядок во всех девяти мирах. Милая Фрейя обещала помочь каждому отыскать дорогу к сейду, и нам стоит быть благодарнее и обуздать самомнение. На сей ноте, думаю, пир завершён. Наши гости остановятся в Трудхейме под защитой и покровительством моего старшего сына Тора и его очаровательной невесты Сиф.

Лебедь стиснула в кулаках платье, ожидая, что Силач встанет и начнёт провожать всех, но он был слишком увлечён бараньими рёбрами. Пришлось пнуть его под столом, чтобы Тор сначала удивлённо уставился на меня, пытаясь сообразить зачем его отвлекли, потом посмотрел на раздражённую Сиф и отца, а затем тут же вскочил, поспешно вытирая руки.

— Прошу всех за мной! — пробасил он.

Под стенание лир, иначе сложно было назвать музыку от новых тир, вшестером мы молча вышли из залы и отправились к повозкам, где нас уже ожидали. Вблизи ваны, казалось, светились тем самым сейдом и походили на древних божеств, которых создали гораздо раньше асов. Тор, громко дыша, шагал впереди, Сиф что-то злобно шептала ему, видимо, отчитывала. Фрейя с братом держались в стороне, идя рука об руку и глядя строго вперёд — они походили на идеальные каменные статуи, лишённые эмоций, и были так похожи между собой, что с лёгкостью могли бы притворяться друг другом. Гулльвейг замыкала шествие и осматривалась, якобы заинтересовалась лепкой на колонне. Как оказалось, ваны прибыли на собственных колесницах: два могущественных и крепких вепря привезли их в Асгард. Тор махнул рукой, и мы двинулись обратно в Трудхейм.

С прибытием гостей началась новая жизнь не только в чертоге Силача, но и во всём Асгарде. Фрейя почти каждый день находилась подле Одина, обучая его мастерству сейда: помогала изучить руны, показывала различные обряды и учила гадать на потрохах и распевать ритуальные песни, о чём шептались тир и делились с Сиф. По указанию отца Тор тоже должен был погрузиться в магию, однако на помощь ему пришёл Фрейр, который посоветовал подыскать оружие достойное такого могущего воина. Хоть Силач не отличался ни тактом, ни умом, всё же я искренне уважал его за силу: в одиночку он запросто мог разделаться с тремя великанами, громя их голыми руками. Следуя совету вана, Тор отправился в Муспельхейм и затем в Свартальфхейм, чтобы отыскать металлы для своего идеального оружия. Фригг, как бы не хотела игнорировать постоянное присутствие соперницы в Валаскьяльве, всё же сдалась и тоже решила попробовать удачи в сейде. Фрейя не отказалась от своих слов, и однажды на рассвете к нашему порогу прибыла гружённая телега, а после ван на ней отправилась к чертогу Всеотца.

— Тир говорят, что под покрывалами скрывалась прялка, — поделилась Сиф, пока мы сидели в саду у стен Трудхейма.

Яблони качались на ветру, ясное небо без намёка на облачко утопало в синеве, пока Лебедь покручивала в руках колосок пшеницы, а я валялся на скамейке, жуя ягоды, которые вырастили специально ради меня. Как бы Сиф не ворчала на меня и не ругалась, но всё же ценила и любила.

— Прялка — самое то для богини брака. Скучно и монотонно, как и она сама.

— Локи! — она замахнулась на меня, желая отвесить подзатыльник. — Нельзя так говорить, даже если Фригг тебе не нравится. Она всё же богиня, которая заслуживает уважения.