Предвестники конца: Развеивая золу

— Ударивший женщину не достоин уважения, но позволить оскорблять честь — страшное преступление, — объясняла Этна. — На следующий день Харальд попросил твоего отца высечь его на площади. Двадцать ударов плетью и глубокие шрамы — вот, что оставила ему Торви своим длинным языком. Стоит ли говорить, что ни о каком уважении меж ними больше не могло идти и речи.

Сигурду, видевшему и слышавшему всё это, было пять лет, и с тех пор он презирал мачеху.

— Ладно-ладно, не злись, — протараторила я, пытаясь отвлечь друга. — Сам напросился, господин «спасу любое бревно».

Щёки Харальдсона вспыхнули, и я засмеялась, глядя на его насупленную гримасу.

— Вообще-то это ты указала на «бревно», а я, внемля воле великой ведущей, решил проверить. И твоё чутьё не подвело, хоть вместо бревна там оказалась девушка, которой стало плохо, но если бы не я…

— То её бы накрыло волной, так что ты герой с пламенным сердцем, да-да, — отмахнулась я, развешивая промокшие плащи и устраиваясь на тюфяке.

Близ выезда из поселения я заметила странную фигуру на песчаном берегу: сначала почудилось, что это выброшенное волнами бревно или собака. Светлейший Харальдсон вызвался проверить и наткнулся на девушку, которая бредила и дрожала от холода. Закутав её в свой плащ и различив сквозь скрипящий шёпот произошедшее, Сигурд узнал, что бедняга была из гулящих и вчера перебрала эля. Желая проветриться и унять позыв желудка, она отправилась гулять, но болезнь настигла её раньше. Жуткая вонь, исходившая от её худого хангерока и порванной накидки, не оставляли сомнений в произошедшем. Ласково придерживая девушку за плечи, Сигурд повёл её к ближайшей травнице, а Вальгард оставил серебра на лечение. Так, мы покинули Виндерхольм, когда на горизонте уже мелькали тучи. О том, что подобным поведением Сигурд заполучал должников и своих соглядатаев, предпочтительно было умалчивать — у каждого свои методы выжить.

Дверь скрипнула, и на пороге возник Вальгард:

— Сторожевые предупреждены. Нам разрешили остаться и даже выдали припасов, — он выудил сальные свечи из-за пазухи и оставил их подле походных мешков. Развесив плащ, с которого стекала вода, Вальгард протянул мне сухую тёплую накидку и, набросив на плечи покрывало, уселся на соломенный тюфак, чуть толкая меня. — Боюсь, дождь утихнет только к вечеру.

— Если не к ночи, — протянула я, глядя на чёрные тучи сквозь отверстие в крыше для дыма.

— А что, Златовласка не знала о надвигающемся дожде? Как мы тогда к водопадам собирались? — ехидничал Сигурд, растянувшись на скамье и покручивая в руках амулет-молот.

Желание треснуть задиру чесало руки, но брат удержал на месте.

— Когда тебя всё донимает и тревожит, то нет особой разницы куда сбегать, лишь бы подальше ото всей кутерьмы, — отрезал Вальгард, ероша кудри. — А что касается тебя, Харальдсон: следи за языком. Я тебе доверяю сестру, так что обернись добреньким ниссе и разведи огонь, холодно — вещи не сохнут.

Дурной язык Сигурда горел от гневных комментариев, но он смолчал и, выудив из висевшего на поясе кожаного кисета кресало, принялся разводить очаг. Заметив искры, Вальгард стянул сапоги и подставил их к огню, заставляя меня последовать его примеру. Пламя принималось долго и нерешительно жалось в уголке, боясь показаться холодной, продуваемой сквозняками комнатке.

— Пить что будем? Если ночевать здесь придётся, то лучше за водой сходить и шкур побольше принести — Астрид замерзнет. Или, может, вовсе в башню поднимемся? — предложил Харальдсон.

— Там пять мужчин в узкой каморке — душно, — брат покачал головой. — Еда у нас есть, покрывала дали, отвар заварим. Нечего лишний раз людей беспокоить — сами виноваты.

Я виновато опустила голову. Как сказал Эймунд: неприятности преследуют только меня, и оказался прав. Ведь именно я, заметив поведение брата и понимая его состояние, предложила отправиться к водопадам, не подумав о коварстве осенней погоды — опрометчиво, наивно и лишний раз свидетельствовало, что сейд обходил меня стороной. Можно было собраться в другом месте, хоть в пустой хижине на окраине или вовсе остаться дома, но Вальгард поддался на провокации и сбежал из Виндерхольма, внемля моим уговорам, словно так просто избавиться от тревожных мыслей и проблем.

Сигурд молча кивнул и, скинув сапоги, улёгся обратно, закидывая ногу на согнутое колено.

— Не думай, что ты виновата, — прошептал Вальгард, трепля меня по голове, заставляя косу совсем расплестись. — Уж лучше здесь, чем сидеть дома и спорить с отцом, ведь так? — я кивнула. — Ну вот, а так маленькое приключение. Надо же развлечься до отъезда.

— Замолчи, — буркнула я, подтягивая ноги к груди и плотнее укутываясь в меховой жилет, надетый по совету брата вместе с шерстяными штанами и рубахой.

Вальгард хмыкнул.

— Лекарство с собой? Наносить нужно? — я покачала головой, помня указания Эймунда. — Хорошо. Что до остального: помни о пользе. Обещаю, время пролетит незаметно, тем более что теперь у тебя есть о ком заботиться. Ауствин нуждается в твоей защите, ты ведь не оставишь его, верно?