Предвестники конца: Развеивая золу

Дверь тихо скрипнула за братом, и я присела на кровати, оглядывая просторный дом. Большой очаг в центре теплился угольками, а поверх него на перекладинах качались многочисленные чаны. Повсюду горели свечи и тлели травы, разложенные на каждой полке, коих тут было не счесть. По левой стороне был установлен алтарь с ликами асов и ванов, а перед ним на тарелках лежали дары: украшения, цветы и, конечно же, туши животных. Бубны, вязанки трав и банки с красками валялись на дубовых столах, а под ними прятались сундуки, наверняка заполненные колдовскими амулетами. Я занимала небольшой уголок, отделяемый плотной занавеской и состоящий лишь из кровати и столика, на котором стояли посуда и свеча. Комнатка вёльвы скрывалась за искусно расшитыми тканями и занимала почти всю правую часть дома. Тьодбьёрг была богата, однако не выпячивала достатка как конунг, ужиная с серебряной и золотой посуды или нацепляя самые роскошные меха. Вместо этого вёльва отдавала предпочтения крепким бубнам, прочной домашней утвари и редким травам, что ей специально привозили со всего Риваланда. Небольшой огород Тьодбьёрг содержала сама и выращивала только строго необходимое, а животных не держала и вовсе.

Вёльва прикоснулась к моему запястью, отсчитывая удары сердца, и отошла к столу, заваривая ромашковый отвар. Холщовый мешочек проворно мелькнул в её руках, и я насторожилась: доверять ей теперь не могла. Она сосредоточенно шептала заклинание, смысл которого я не понимала и тогда решила пойти напролом, перебивая заговор:

— Я слышала твой разговор с Дьярви. — Тьодбьёрг замерла на полуслове и вдруг резко повернула голову, хищно улыбаясь, отчего по спине поползли мурашки. — Что случилось с Ротой?

В последние дни, проведённые в полном одиночестве с мыслями и воспоминаниями, я почти уверовала, что Дьярви не был моим отцом. Чёрные волосы, серые глаза и острый нос — этим Вальгард походил на него, однако кудрявые локоны и высокий лоб достались брату от матери. Единственное, чем я походила на них были голубые глаза, однако у Герды они были зелёными, а волосы каштановыми. Мысль, что мама изменила Дьярви, я отмела сразу: в глубине души теплились воспоминания, где они точно любили друг друга, а после её смерти отец так и не женился, обозначая вечный траур. И вдруг осознала, что никогда не видела снов просто так. Реакция Этны на расспросы лишь усилила подозрения, и я, погрузившись в сейд, заставила себя вновь пережить кошмары с Ротой и Оли. Безумная мысль укоренилась в сердце, а слова Эймунда убеждали: если сейд помнил всё, значит, мог и раскрывать прошлое, что произошло со мной шестнадцать лет назад. Почему именно сейчас и зачем — не знала, но винила переживания и таинственного колдуна, имеющего надо мной власть.

Тьодбьёрг довольно хмыкнула и, усевшись на место Вальгарда, протянула отвар, колюче рассматривая:

— Что ты видела? — она не отрицала и не таила, лишь хотела понять, как много мне уже открылось.

Я пересказала ей сны и едва смачивала губы предложенным зельем под пристальным взглядом. Запах уловить не получалось, но рисковать не было никакого желания — её сейд был могущественнее моего. Пока что.

Выслушав, Тьодбьёрг одобрительно покачала головой в своей излюбленной манере, чуть облизав губы. Её повадки многих пугали и заставляли держаться стороной, я же видела в этом образ, который она выстраивала специально, чтобы люди не лезли к ней. Напускная таинственность, которой раньше любовалась и восторгалась, а теперь противилась и презирала. Больно терять детские идолы.

— Думала, образы тебя позже настигнут, — задумчиво произнесла она, закидывая ногу на ногу и наклоняясь ближе. — Ты полнишься чёрным: ненавистью, презрением, болью. Знать хочешь правду? — я кивнула, и вёльва принялась растягивать слова.

Дьярви и Герда мечтали о большой семье. Вальгард родился здоровым и крепким, и они стали думать о других наследниках, однако боги оказались немилосердными. Роды подорвали хрупкое здоровье Герды: она стала часто кашлять кровью и стремительно угасала. Идэ уже готовила погребальный костёр, но благодаря помощи Тьодбьёрг смерти удалось избежать. И стоило только здоровью окрепнуть, как Герда принялась страстно делить кровать с мужем. Спешка стоила им мёртвого ребёнка, однако сдаваться они не думали, и вскоре воительница понесла вновь вопреки предостережениям вёльвы. Герда никому не доверяла, сторонилась Идэ и целыми днями гуляла вместе с Вальгардом, а позже разбирала травы и делала подношения богам, яростно ударившись в веру. Боясь наговоров и порчи, она обращалась с любым вопросом к Тьодбьёрг и попросила позаботиться о родах, избегая повитух.