Образ солдата, который погиб в первом же бою, не сделав ни единого выстрела, даже не увидев своего врага, – образ трагический, олицетворяющий собой всех тех, кого война застала врасплох – французов в Арденнах в мае 1940 года, поляков на острове Вестерплятте, которые 1 сентября 1939 года гибли под снарядами линкора «Шлезвиг-Голштейн», американцев на военно-морской базе в Перл-Харборе. С огромным числом красноармейцев в воскресное утро 22 июня 1941 года произошло то же самое. Они не понимали, что происходит, и гибли под бомбами немецких самолетов.
Они, конечно, знали о том, что будет война. Об этом говорили все, кто служил в Красной армии летом 1941 года. Все как один рассказывают, что в ночь на 22 июня большинство воинских частей, дислоцированных вблизи западных государственных границ, были приведены в состояние повышенной боеготовности. Еще за неделю до начала войны о ней говорили почти открыто, как о чем-то неизбежном. И все-таки натура человека такова, что он до последнего будет верить в лучшее. Вот и красноармейцы верили в почти невероятный пакт о ненападении, верили Сталину, который твердил, что если и случится война, то только малой кровью на вражеской территории, закрывали глаза на очевидные приготовления по другую сторону границы, сообщения разведчиков, перебежчиков, на здравый смысл, наконец. Такую веру не разрушишь одним ударом! Красноармейцы гибли в первые минуты войны, не успев осознать, что она продлится долгие годы.
Или остались в живых… Глядя на фотографии солдат, сдававшихся в плен в июне 41-го, видно, что они даже толком не могли понять, что случилось, не успели испугаться…