Предыстория и завершение книги «Разведчик, штрафник, смертник»

Сноп мелких искр упал на сухие волокна. Они тотчас вспыхнули. Появился слабый дымок. Мужчина нагнулся. Приложил к огоньку самокрутку, что держал в жёлтых зубах, и втянул в себя воздух. Бумага с махрой сразу начали тлеть.

Павел подумал: – «Сейчас немцы заметят дымок над окопом и шарахнут из миномёта по нам». – он посмотрел вправо и влево и быстро прикинул: – «Если сюда пришлют приличную мину, то я не успею спрятаться в соседней ячейке».

Из военного опыта парень чётко усвоил невероятную вещь. Оказалось, что человек слышит лишь те из снарядов, что пролетали мимо него. Те, что падали рядом, бойцы, почему-то, не могут учуять. Поэтому, вряд ли он сможет укрыться.

Выдохнув струйку белесого дыма, солдат разогнал облачко взмахом руки. Заметив осуждающий взгляд, он улыбнулся и беспечно сказал: – Все ходим под смертью! Коли Бог нас не выдаст, то свинья и не съест.

Как и положено настоящему комсомольцу со стажем, Павел ответил: – Я в бога не верю.

– Мой приятель тоже не верил. – продолжал собеседник: – До тех самых пор, пока месяц, назад нашу роту не послали в атаку. Так вот, после того страшного боя он мне кое-что сообщил. Хочешь, сейчас расскажу?

Парень неопределённо покачал головой. На чужой стороне тишина. Фашисты не рвутся в атаку. Делать особенно нечего. Так почему, не послушать стариковскую байку? Глядишь, время быстрее пройдёт. А к вечеру старшина привёзет что-нибудь пожевать. Если, конечно, сможет достать, что-то съестное.

Приняв за согласие молчание парня, пожилой солдат уточнил: – Передаю его слова так, как запомнил. – он докурил самокрутку до кончиков пальцев. Растоптал короткий окурок и начал рассказ.

– Несусь, – говорил мой приятель: – в атаку, а немцы палят в нас из тысяч стволов. Из винтовок и пистолетов, автоматов и пулемётов. Да ещё и миномёты затем подключились.

Пули рядом свистели так часто и громко, что душа ушла в пятки и затаилась там, словно серая мышь. А люди, бегущие рядом со мной, падают один за другим, будто стебли травы под острой косой.

Я сразу пристроился за высоким бойцом. Отстал от него на три метра, и мчусь за ним попятам. Куда он вильнёт, туда же и я. Через десять шагов слышится свист крупной мины, и она попадает в грудь бедолаги.

Раздаётся оглушительный взрыв. Мой живой щит превращается в кровавую кашу. Оторванные руки и ноги кувыркаются в воздухе. Я шарахнулся в сторону и немедленно встал в тыл к другому солдату.

Смотрю, чуть левее меня, бежит молодой паренёк. Откуда-то прилетает крупный осколок. Ударяет солдату в кадык и рубит тонкую шею, словно секирой. Череп срывается с плеч человека. Падает наземь, несётся по ней словно мяч и замирает к небу лицом.

Голова с паническим ужасом смотрит мне прямо в глаза. Часто хлопает веками, шевелит большими губами и пытается что-то сказать. Самое страшное в том, что безглавое тело продолжало бежать ещё метров пять. Лишь потом, оно споткнулось о кочку. Упало и начало биться, словно рыба на льду.

Я глянул вперёд и заметил, как хлестнула пулемётная очередь. Цепочка из пуль ударила в грудь второго ведущего и разрубила его пополам. Обе части свалились на землю. Я спрятался за другим человеком и продолжил свой бег к немецким окопам.

Мчусь и с ужасом вижу, что между мной и фашистами остаётся всё меньше людей, за которыми можно укрыться. Они валяться друг за другом на землю. Через пару секунд, убили последнего из моих трёх защитников.

Боец рухнул ничком, и я неожиданно понял, что впереди только враг. Я тут же пригнулся и щучкой прыгнул вперёд. В тот же момент, на мою спину свалился мертвец. Видимо, парень бежал вслед за мной. Когда я упал, то он нарвался на пулю, которая летела в меня.

Чуть погодя́, стрельба понемногу затихла. Послышался какой-то приказ, и раздались голоса множества фрицев. Никуда не спеша, они выбрались из своих глубоких окопов. Растянулись в длинную цепь и стали прочёсывать поле, по которому мы мчались в атаку.

Они подходили к лежащим советским солдатам и смотрели на них. Если враги замечали, что те ещё живы, то немедленно добивали противников. Кто-то из пистолета, кто-то ножом, а кто и сапёрной лопаткой.

Фашисты оказались поблизости. Я уткнулся лицом в сухую траву, затаил дыхание в груди и притворился покойником. Рядом с моей головой возникли огромные ноги, обутые в сапоги с тупыми носами.

Клацнул затвор карабина и грохнул выстрел над моей головой. Пуля попала в спину бойца, упавшего сверху. На счастье, она всё же застряла в его мёртвом теле. Наверное, на что-то наткнулась. Немец пошёл себе дальше. Я так и остался лежать под убитым солдатом, словно под шубой.

Они прочесали ничейную землю, что примыкала к окопам. Решили, что не стоит двигаться дальше, и повернули назад. Пока фрицы бродили по полю, с нашей позиции не было сделано ни единого выстрела.

То ли, там не осталось людей, что могли бы вести оружейный огонь? То ли, их было там очень мало? Вот они и боялись, вдруг фашисты озлобятся, и рванутся вперёд? Думаю, что вернее последнее. Ведь если вся рота погибла в атаке, то защищать нашу сторону, стало практически некому.