Предыстория и завершение книги «Разведчик, штрафник, смертник»

Супруг хотел объяснить, что он местный лесник. Постоянно живёт на кордоне, а значит, он всегда на работе. Так что, ему не нужно спешить. Да и начальства, которое его проверяет, почитай что, и нет. Несколько раз в течение года, появляется уполномоченный из районного центра. Поохотится, порыбачит и возвращается в город с богатой добычей.

Однако, он вовремя поймал себя за язык: – «Зачем козырять такой замечательной должностью?» – опомнился парень. Молча взял вещи жены. Вышел во двор и увидел, что забытая в суматохе кобыла, всё также, стоит возле крыльца. Оказывается, Григорий даже забыл её привязать за столбик крыльца.

Зорька чуть опустила длинную голову и замерла, словно тёмная статуя. Тихо падавший, снег лёг на широкую спину. За очень короткое время, он покрыл шкуру пушистым ковром толщиною в два пальца.

Парень взял из саней небольшой пучок сена. Скрутил его в плотный жгут и заботливо обтёр тело гнедой. Ласково потрепал Зорьку по длинной выразительной морде и забрался в повозку. Накрылся извозчичьим овчинным тулупом. Поднял потёртые вожжи и хлопнул ими о воздух.

В этот раз, полозья ещё не успели примёрзнуть к дороге. Лошадь легко тронулась с места. Развернулась на пустой тёмной площади и спокойным размеренным шагом двинулась к далёкому лесу.

Спустя один день, Григорий приехал в больницу в восемь утра. Там он узнал, что ночью у жены родился ребёнок. Взволнованный муж, долго просил санитарку, чтобы его пропустили к новоявленной мамочке. Наконец, он получил разрешение и вошёл в большую палату.

Сияя истинным счастьем, Мотя сидела на железной кровати и держала в руках маленький свёрток. Она увидела дорогого супруга. Широко улыбнулась и показала Григорию на долгожданного сына: – Мальчик. – ласково сказала она: – Я назвала его Женей. Надеюсь, ты против не будешь?

– Конечно же, нет. – смущённо откликнулся парень и тихо спросил: – Когда вас отпустят домой?

– Врач сказал – «дня через три». – ответила Мотя. Заметила, что сын завозился. Выпростала из больничной ночнушки полную грудь и стала кормить беспокойного мальчика.

– Вам нужно, что-то ещё? – поинтересовался супруг. Он с большим с интересом стал разглядывать первенца. Парень видел сопящего человечка со сморщенным красным лицом и крохотным носом, как пуговка. Ни на его красавицу Мотю, ни на него самого, ребёнок, как показалось Григорию, не был похож.

– «И в кого он такой уродился?» – спросил себя муж.

– Если можешь, купи ещё пару пелёнок из толстой фланели. Всё остальное, я давно приготовила. – тихо сказала жена. Она не отрывала умильного взгляда от сына, увлечённо сосущего грудь.

Посидев немного в палате, Григорий простился с семейством, и вернулся домой.

В назначенный срок, все трое вышли из родильного дома. Мама и сын погрузилась в прочные сани. Устроились на толстом слое из душистого сена и укрылись плотным овчинным тулупом. Гордый отец вскочил на облучок.

Зорька тронула с места. Через час, она привезла людей в тёплый дом, построенный в густом сосновом лесу. Там хозяин выпряг её из ярма и оглобель. Отвёл в просторный сарай, где поставил в уютное стойло. Насухо вытер ей спину жгутами из сена и положил перед мордой охапку душистого корма. Неспешная жизнь пошла себе дальше.

Переезд в город Самару

Спустя пару лет, в семье Гриши и Моти было уже двое детей. К подросшему сыну Евгению прибавилась славная дочка – Ирина.

Ещё через год, парня вызвали в райком ВКПб. Там ему дали кучу каких-то конвертов, набитых бумагами. Приказали съездить в центр области и передать их в нужные руки.

Ещё в далёком, 1935 году, город переименовали в честь пламенного революционера Валериана Куйбышева. Несмотря на это, Григорий, как и многие местные жители, продолжал звать его на старый манер – Самара.

Быстро сделав дела в «лесном управлении», парень вышел из здания. Он привычно взглянул на хронометр, привезённый в виде трофея из фашистской Германии. До обратного поезда ещё оставалось четыре часа. Григорий решил побродить по улицам города, на которых не был более двенадцати лет.

Он прогулялся по площади Революции и увидел старый купеческий дом, в котором так счастливо жил вместе с дядей и тётей. Нашёл окно их маленькой комнаты и посмотрел на незнакомые ему занавески, висящие за пыльным стеклом.

Минут пять топтался перед подъездом, но зайти в коммуналку он не решился. Не хотел пугать старых людей расспросами о своих приёмных родителях и бередить душевные раны.

Он обошёл квадратную площадь и спустился к Волге по улице имени Венцека, названной так, в честь сподвижника Ленина. Тот человек был не менее активный, чем Куйбышев, но его хорошо подзабыл «благодарный» народ. Григорий выбрался на берег реки и посмотрел на широкую гладь.

Сердце вдруг защемило. Перед внутренним взором мелькнули картины счастливого детства. Вспомнились ватаги мальчишек, с ранней весны и до осени, не вылезавшие из волжской воды. Ловля рыбы и раков, собирание перловиц, беззубок, ныряние с высоких бортов дебаркадера. Всё это было словно вчера.