Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Сами славяне иммигрировали, вероятно, в Россию из Средней Европы: из Карпат и из местности вокруг острова Рюген. В Средней Европе они должны были часто уступать ассимиляционному давлению и во многих странах (в Германии, Австрии, Италии, Греции и др.), ассимилировались почти полностью. Кстати, когда-то и Австрия относилась к Восточной Европе, о чем свидетельствует ее немецкое название "Osterreich (Восточная империя). Наоборот, в Восточной Европе славяне сами ассимилировали множество других народов. Многие финно-угорские племена, такие как Мещера, Муром, Чудь и т. д., большие доли тюркских народов и целиком такие народы как половцы, почти все скифы, восточные готы, многие черноморские греки и так далее растворились в русском и украинском народах. Кстати, этот процесс продолжается и в наши дни. В книге [Кулешов] для многих современных народностей Российской Федерации дается основанное на изучении демографической динамики предсказание о полном исчезновении этих народов в ближайшие 50-100 лет с лингвистической и этнической карты России.

Южная граница Восточной Европы, напротив, представляла собой значительно более труднопреодолимый барьер, чем западная и восточная границы. Правда, Великовский считал, что десять угнанных из Палестины еврейских племен достигли в библейские времена области Самары через кавказские восточные перевалы, расположенные вблизи Каспийского моря, или просто мигрируя вдоль западного берега этого моря, и образовали основу для позднейшего религиозного обращения хазар. Однако, языковое многообразие Дагестана, когда практически каждую следующую горную долину населяет новый народ с совершенно порой различными языками, принадлежащими в отдельных случаях даже к разным лингвистическим семействам, вроде бы противоречит утверждению о трудности преодоления названных перевалов.

Предыстория была иной. Слабости традиционного подхода

Эпоха, начавшаяся 100, а закончившаяся 40 тысяч лет назад, до сих пор является наиболее темной эпохой для всех профессиональных антропологов...

Герберт Томас, Французский антрополог, цитируется по книге [Стогов], стр. 56.

Рассказав о границах Восточной Европы, я совершил маленький научный подвиг, который даже не каждому пятикласснику по плечу, и теперь, оттерев выступивший во время невероятного интеллектуального усилия на лбу пот поросшей еще только начинающим седеть волосом вроде бы совсем человеческой рукой (не стану спорить с теми, кто будет утверждать, что у жителя палеолита на территории Восточной Европы были еще более мохнатые тыльные стороны ладони) я могу позволить себе расслабиться и предаться любимому занятию: охаиванию так называемой «науки» о прошлом, в данном случае о давнем-предавнем прошлом. А что, в конце концов, мне остается делать, если даже великий Герберт Томас, имени которого я бы никогда не узнал, если бы не замечательная книга Игоря Стогова, намекает на то, что никакой предыстории по крайней мере в те отдаленные времена, которые традиционная историческая «наука» с большой точностью подразделяет на периоды и века (предлагаемое нами сокращение этих дат в десять и более раз – пустячок, из-за которого не стоит и потеть) нигде на свете, а, следовательно, и в Восточной Европе еще и в помине не было.

В устоявшейся исторической «науке» преобладает крайне сомнительная парадигма: парадигма хронологизации. Все на свете, хошь-не хошь, должно быть хронологизировано, окольцовано исторической датой. Как я показал в «Истории под знаком вопроса» [Габович] эта «парадигма тотальной хронологизации» выводится из подмены понятия «хронология истории» понятием «хронология прошлого». Так вот, эта научно никак не обоснованная великолепная парадигма бросает луч своего света и на область исследования археологов, которым, по крайней мере в названном Томасом довольно длительном периоде времени, вообще-то, и исследовать нечего. Ни в Западной, ни в Средней, ни в Восточной Европе, не говоря уже об Азии и прочих многочисленных частях света. Однако, несмотря на такую печальную ситуацию, в археологии каждый артефакт имеет, согласно этой парадигме, право на свою датировку. Право, не менее серьезное, чем права человека неископаемого, а вполне даже ныне живущего.