Как показывает приведенная в эпиграфе цитата, из-за археологических датировок происходят настоящие академические баталии, причем в них речь идет не о поиске истины, а об отстаивании теорий и воззрений, на которых стоящие на удобных местах у академической кормушки люди уже сумели заработать академические степени и хорошо оплачиваемые должности. Короче говоря. Поиск истины заменяется дракой из-за пищи, причем сражаются не за кусок хлеба, а за толстый слой масла.
Вообще, книги по археологии т предыстории не распространяются как правило на тему археологических датировок. Гораздо приятнее поражать читателя наиболее впечатляющими находками пещерной и вообще наскальной живописи, старинных могил, гробниц или мавзолеев, останков древних кораблей и прочих артефактов, чем признаваться ему в несовершенстве методов археологических датировок. Так, в богато иллюстрированной коллективной истории археологии TheStory of Archeology. The 100 Great Discoveries, Editor Paul G. Bahn, Weidenfeld&Nicolson, London, 1996, только один раз речь идет о методах датировки, да и то в довольно экзотическом случае наскальной живописи из Австралии. Здесь был проведен анализ покрывающего рисунки темного слоя бактериального происхождения специальным методом массовой спектрометрии и таким образом определен минимальный возраст рисунков.
Итак, хронология археологических находок – это и по сей день одна из главных проблем археологии. Ее нельзя объявить завершенной, как это пытаются делать историки в рамках ТИ с хронологией истории, ибо задача датировки артефактов возникает снова и снова в каждой экспедиции, для каждого раскопа, для каждого активно работающего с материалом археолога. Если историки для большинства стран и временных периодов «утрясли» номенклатуру «исторических фактов и событий», то в археологии каждая новая раскопка означает расширение исследуемой номенклатуры.
Что при этом в состоянии делать хронологи от археологии собственными силами, а что нет? Если в ходе раскопок удается обнаружить четко различимые культурные слои (между ними могут иногда лежать и слои, не обязанные своим происхождением человеку, например, слои наносов, вызванных наводнением), то оказывается возможной по крайней мере относительная датировка находок: таковые из верхних слоев соответствуют более позднему периоду времени, чем находки из глубже залегавших слоев. Хотя бывают и такие случаи, когда слои лежат в обратном порядке: очевидно некая очередная катастрофа перевернула толстый слой и поменяла порядок слоев на противоположный (здесь может быть полезен геолог, хорошо знающий геологию региона.
Но даже в случае нетронутых катастрофой слоев остается проблема абсолютной датировки находок из разных слоев и относительной датировки внутри одного слоя. Кроме того, далеко не всегда можно выделить культурные слои. Например, если раскапывается старинное кладбище, состоящее из сотен и тысяч отдельных могил, последовательность возникновения которых неизвестна. Как поступают при этом археологи? Они классифицируют все необозримое количество документированных находок по типам и пытаются найти датировки некоторых из типов по уже проанализированным находкам.
Однако у такого подхода есть много недостатков. Если классификация по типам в рамках одного раскопа неплохо функционирует, то идентификация типов из разных географически друг от друга удаленных раскопов – дело ненадежное. Но главное, и в тех случаях, когда для ранее исследованных типов была получена датировка, она, скорее всего, была не чисто археологической, а внешней по отношению к археологии, проведенной на основании моделей и методов других наук.
А ведь для того, чтобы быть независимой научной дисциплиной, археология нуждается в своих собственных методах датировки. Тогда методы из других наук можно будет привлекать для сравнения результатов и подтверждения правильности археологических методов датировки, как относительной, так и абсолютной или хронометрической, как сегодня все чаще говорят. Предоставим в этой связи слово Гольдманну. Говоря о соотнесении археологических находок годам на временной оси, он пишет: