Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Мир устной памяти насыщен символами. Может показаться парадоксом, что появление письменности не усложнило, а упростило семиотическую структуру культуры. Однако представленные материальными предметами мнемонико-сакральные символы включаются не в словесный текст, а в текст ритуала. Кроме того, по отношению к этому тексту они сохраняют известную свободу: материальное существование их продолжается и вне обряда, включение в различные и многие обряды придает им широкую многозначность. Самое существование их подразумевает наличие обволакивающей их сферы устных рассказов, легенд и песен. Это приводит к тому, что синтаксические связи этих символов с различными контекстами оказываются «разболтанными». Словесный (в частности, письменный) текст покоиться на синтаксических связях. Устная культура ослабляет их до предела. Поэтому она может включать большое число символических знаков низшего порядка, находящихся как бы на грани письменности: амулетов, владельческих знаков, счетных предметов, знаков мнемонического «письма», но предельно редуцирует складывание их в синтаксическо-грамматические цепочки. Культуре этого типа не противопоказаны предметы, позволяющие осуществлять счет в пределах, вероятно, достаточно сложных арифметических операций. В рамках такой культуры возможно бурное развитие магических знаков, используемых в ритуалах и использующих простейшие геометрические фигуры: круг, крест, параллельные линии, треугольник и др. — и основные цвета. Знаки эти не следует смешивать с иероглифами и буквами, поскольку последние тяготеют к определенной семантике и обретают смысл лишь в синтагматическом ряду, образуя цепочки знаков. (стр. 351).

Окончание главы «Альтернативный вариант …» посвящено конфликтам на стадии изобретения письменности. Здесь и гнев Моисея, разбившего скрижали завета с высеченными на них письменами, которые должны были по его и Бога замыслу дать народу новый механизм памяти, которому народ предпочел однако старый и привычный вариант коллективной памяти в лице поклонения тельцу и ритуальных плясок перед идолом. Здесь и Диалог Платона «Федр», в котором Сократ рассуждает о вреде письменности, об анормальности общества с письменностью, которое способствует забывчивости, уничтожает упражнения памяти и уничтожает созданные веками мнемонические системы. «Показательно, что платоновский Сократ связывает с письмом не прогресс культуры, а утрату его высокого уровня, достигнутого бесписьменным обществом.» (стр. 353).

Интересно мнение Лотмана о том, что письменность становится необходимой для общества только в нестабильных условиях существования. Он не называет прямо катастрофы в качестве спускового механизма письменности, как это сделал я в «Истории под знаком вопроса», размышляя о возникновении европейской исторической идеи. Но зато он описывает условия возникновения письменности как «нестабильность исторических условий, динамизм и непредсказуемость обстоятельств», а также частые и длительные контакты с иноэтнической средой, которые и возникают в послекатастрофическом обществе.