Предыстория под знаком вопроса (ЛП)

Он считает, что речь «идет об исторически сложившейся вере людей в то, что они связаны друг с другом и что предпосылкой этой связи служит бездна, отделяющая их от животного мира.» «Для человека, по мере того как он осознает самого себя, другой человек никогда не есть только естественный организм, только средство. Свою собственную сущность он познает как долженствование. Это долженствование глубоко проникает в его реальность, становится как бы его второй натурой. Однако оно отнюдь не столь же незыблемо как законы природы.» (стр. 69–70). Каннибализм может вернуться из предыстории в наше будущее, если условия жизни резко ухудшатся. Человек современный превзошел в недавно закончившемся веке первобытного человека в плане варварства, выразившегося в акциях массового уничтожения людей, даже не вызванного потребностью их использования в пищу.

Скепсис Карла Ясперса в отношении познаваемости предыстории я разделяю лишь частично. Конечно, трудно узнать с абсолютной уверенностью, что именно наполняло головы первобытных людей, что тревожило их мысль и какие понятия они развили. Но, как было показано в начале главы, учет информации, получаемой в наши дни этнографами и этнолингвистами позволяет расширить наши представления об образе мышления человека предыстории и освободить его от клейма «такой же, как и мы, но только глупее». В этом смысле я не согласен и с прямолинейно понятым утверждением Ясперса о том, что мы идентичны первобытным людям и только культура прикрывает наш срам своим бикини.

Юрий Михайлович Лотман и скептическое отношение к истории

Я прочел массу исторической литературы — более или менее все книги по античной истории, выпущенные на русском языке, и обнаружил удивительный феномен — практически в каждом абзаце любого сочинения по истории античности пристрастный «морозовский» взгляд обнаруживает подгонки и логические скачки, совершенно незаметные «ортодоксальному» читателю. Это более всего убедило меня в справедливости морозовской точки зрения.

М.М. Постников, Необходимые разъяснения к статье «О достоверности древней истории», Математическое образование. № 2, 1997.

Ближе к концу этой главы я хочу рассмотреть представления известного русско-эстонского ученого (в Эстонии память о нем ценят очень высоко) Юрия Михайловича Лотмана, друга нашей тартуской семьи в 50-70-х годах прошлого века, на дописьменную культуру. Но изложению этих его взглядов хочу предпослать одно обширное замечание. Он, как известно, совершил в свое время научный подвиг: опубликовав в 1982 г. в Трудах по семиотике Тартуского университета большую статью М.М.Постникова и А.Т.Фоменко, первую из публикаций Фоменко на историко-аналитическую тему в одном из уважаемых гуманитарных изданий. Эта статья положила начало серии журнальных публикаций Анатолия Тимофеевича, приведшей позже к интенсивной публикации книг по Новой Хронологии и к хронологической революции, которая все еще набирает силу и которой еще предстоит окончательно опрокинуть хронологические представления в рамках ТИ. Этот подвиг тем значительнее, что сам Юрий Михайлович не разделял всех положений новой хронологии.

Воспитанный на традиционной хронологической схеме, Юрий Лотман, как истинный ученый, старался избегать — всегда, и в частности, в случае новой хронологии — односторонних позиций, которые некоторые его коллеги из неосознанно-идеологических соображений считали необходимым артикулировать. К тому же, его культурологическому взору представало такое многообразие культурных типов, что некоторые идеи Морозова, Постникова и Фоменко должны были ему казаться интересными.

Подчеркнутое воздержание от принятия точки зрения одной из спорящих сторон хорошо прослеживается на интереснейшей большой статье Лотмана о «Слово о полку Игоревеве и литературная традиция XVIII — начала XIX в.», в которой он объективно взвешивает все аргументы за и против идеи о том, что Слово было написано в XVIII веке, но не считает себя вправе принять судейское решение, встав на позицию одной из спорящих сторон: