Преферанс на вылет

Оказывается, его покойная матушка ни разу не была виновата в таком его статусе. Просто его папаша когда-то соблазнил ее перспективой совместного проживания с перспективой замужества при условии рождения ему ребенка. И вот они начали встречаться в период его обучения, он дарил ей цветы и подарки… Но, когда она забеременела, выгнал ее, заявив, что детей он иметь не может, а, значит, она изменщица и обманщица. И бедная грая Мюссон оказалась вынуждена хвататься за любую работу, чтоб прокормить себя и сына. Полы мыла, белье стирала, служанкой работала, даже в театре в крохотной роли Целестины выступала… Не стала Майла ему объяснять какими именно услугами промышляют девушки категории «Целестина», достаточно того, что ее опекунша ей на сей счет целую лекцию когда-то прочла… а Дидье лучше оставаться в неведении…

— И она не пробовала как-то… не знаю, к властям обратиться?

— А у него такое положение, что ее и слушать не стали! Связи с государственным сыском… сама понимаешь.

— А ты сам не пытался с ним пообщаться?

— Пытался. И не только я. Ты что, думаешь, я один такой? Так вот, знай: этот поганец как жил, так и продолжает жить с разными женщинами, обещая им замужество в случае рождения ребенка, и выгоняя их, когда они забеременеют! Нас таких полгорода, не меньше! У самого собственный дом, свое дело, куча денег, а своим детям он ни раппена не дал!

Майла подумала… среди прочего о том, что им рассказывал профессор диАзуле по поводу механизма действия блокираторов… и о том, почему эти обиженные не пытаются доказать родство своих детей с тем самым поганцем… артефакты-то никто не отменял… а потом уточнила:

— А чего ты от него хочешь? Признания? Денег? Или и того, и другого?

Тут уже задумался Дидье. Ответ, вымученный из себя приятелем только через два дня, ее слегка удивил:

— Я хочу сделать Доминику диБашомóну больно.

Эээ… ну-у, как бы у всех свои представления о прекрасном… н-да… а, что, собственно, он имеет в виду?

— Понимаешь, — Дидье буквально выдавливал из себя слова, — я столько лет мучился от сознания собственной беспомощности…, зная, что наши матери для него были так… игрушками, а мы и вообще лишними, не заслуживающими внимания и заботы… вот он там жировал, а мы с голоду подыхали и эпитетов «приятнее» ублюдка в свой адрес не слышали… мне не понравилось осознание собственной слабости, когда вроде и знаешь виновника, а сделать ему ничего не можешь… Так вот я хочу поставить его в такое положение, когда он так же будет мучится от невозможности найти меня и пообщаться со мной. Чтоб он знал, что теперь уже я не хочу иметь с ним ничего общего.

Да ты непрост, народный мститель, чуть не присвистнула Майла, эк завернул-то! Дело за малым, придумать как осуществить твою радужную мечту…

— Где он хоть живет, знаешь?

— В Шателе.

Час от часу не легче, нет, мотовозы Биарн-Шатель, конечно, курсируют постоянно, но это ж недолго и на билетах разориться! Значит, пока никуда не кидаемся, а начнем с углубленного изучения законов кантона Галлен…

И через неделю она смогла изложить Дидье их грядущие действия по пунктам.

— Нам нужны два арт-фиала с кровью. Один с твоей, другой… придумаем у кого добыть, это все равно для отвода глаз. Дальше: подается прошение в Гербовую палату Шателя на имя Председателя геральдического Совета, где будет сказано, что дети родов с правом на приставку «ди-» требуют признания их отцом с правом ношения его фамилии и наследования его имущества. Не может Председатель Совета такое прошение проигнорировать, права не имеет. И он обязан вызвать твоего диБашомóна для проверки.

— А от чьего имени писать будем? Я бы не хотел…

— Правильно не хотел. Ты же сам из Шателя, припомни пару парнишек твоего возраста без отцов, которые из города уехали…, или по слухам где-то сгинули… вот от их имени и напишем.

— И как нам это поможет?

— Дидье, ну вот что ты тормозишь? Председатель Совета их найти не сможет, зато образцы для сравнения — вот они, на столе стоят, и папаша твой у него под рукой, обязательно устроит проверку на крови!

— Ну, ты мозгá! — восхитился Мюссон. — А наша какая роль?

— А мы сидим где-то рядом со входом в Гербовую палату и смотрим что получится. Если среагирует, считай, ты своего добился, если нет…, придется признать его правоту.

Майла сама не ожидала, насколько удачно сработает ее задумка. Если вызванный в Гербовую палату Шателя диБашомóн приехал туда злой и разъяренный, то выходил он оттуда с выражением лица, для описания которого больше всего подходило слово «неописуемое». Тут тебе и недоверие, и изумление, и надежда, и гнев… палитра эмоций вышла знатная. А уж как радовался Дидье! Прищемил-таки блудному отцу самолюбие! Пусть он теперь побегает и поищет настоящего отпрыска.

И чтоб совсем его деморализовать, они отправили ему письмо о том, что его ребенок, выросши без отца, выбрал преступную стезю и откроет свое настоящее имя только если его поймают. Опозорит папашу-сыскаря. Поэтому обратную дорогу в Биарн они позволили себе отметить бутылочкой неплохого виньярана в знак удачного завершения их каверзы.