Преисподняя «Астра-1»

— Гаджеты? Ах! Ну, ясно! — злобно засопел Скрягин, а после обратился подчиненным. — А взрывчатки там случайно нет?

— Никак нет! Мы все проверили.

— Я бы не удивился. Ладно, сержант!

— Я!

— Ваша любимая работа! Разговора у нас, почему-то не получается. В общем, с задержанными нужно поработать. Не церемониться, но и не доводить до безумия. У вас пятнадцать минут.

— Есть! — хищно оскалился сержант.

Скрягин уже собирался выйти из изолятора, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Какого лешего… — он осекся, увидев, что звонит красный телефон. — Так, тишину соорудили!

Взяв трубку, он громко представился:

— Майор Скрягин! — заявил он, а затем затарахтел. — Да, так точно! Нет, ещё нет! Что? А для чего… Ой, виноват! Есть! Есть! Так точно!

Положив трубку обратно, он устало опустился в кресло и произнес:

— Отставить, сержант! Позже позабавитесь. В наручники их и к полковнику Зимину! Быстро!

— Есть! — уныло произнес бугай, уже успевший положить глаз на девушку.

Скрягин вытащил из портсигара мятую папиросу и нервно закурил.

Глава 16. Незваные гости

Открыть глаза не получилось — помешала толстая марлевая повязка, от которой нестерпимо воняло спиртом. Руки связаны, а сам я, судя по ощущениям, был прикован к чему-то твердому и плоскому.

Вокруг почти полная тишина, ее нарушал лишь мерный гул, да негромкое попискивание каких-то аппаратов. Журчала какая-то жидкость.

Голова жутко болела, тошнило. В глазах, несмотря на повязку, плясали разноцветные зайчики, а в ушах, периодически, подвывала странная какофония, то нарастая, то стихая. И ещё… С моим мозгом что-то произошло. Я словно был в машине, управлял ею, но рядом со мной был кто-то ещё, иногда дергая руль на себя. Он очень тихо и монотонно нашептывал мне очень тихие слова, но я не понимал их смысла. Точнее, вообще не понимал что это слова.

— Ох, где это я? — в моей, пораженной мигренью голове, со скоростью уставшей черепахи пронеслась тревожная мысль. — Что со мной произошло?

Где-то неподалеку раздался лязг. Послышались тяжелые шаги. Хлопнула дверь. Хриплый, совершенно незнакомый мне голос раздраженно произнес:

— Германов! Вы забыли? Он не пациент, он заключенный, причем подвергшийся воздействию! — услышал я совсем рядом.

— Мне без разницы! — раздался другой голос, гораздо более спокойный. — У меня есть разрешение лично от товарища Зимина. Я протестирую на нем свою новую сыворотку. И, пожалуйста, не мешайте мне!

— Как скажете! Но, я оставлю здесь охрану! Если он не загнется от ваших недоделанных лекарств, я буду только рад его пристрелить!

— Майор, вы знаете, что чрезмерно агрессивны? Впрочем, это объяснимо. Предполагаю, всему виной те события 1986 года?

— Вы все ещё предполагаете, Германов?! Триста человек тогда пытались устранить последствия! Из них выжило сколько, напомнить?

— Не надо, — устало вздохнул Германов. — Я в курсе.

— А я все равно напомню. Никто не выжил! Эти диверсанты, будь они прокляты…

— Они же получили по заслугам, разве нет? Все погибли!

— Тогда — всех, но, вот этого нашли прямо на полигоне! Сегодня утром!

— Считаете, это очередные диверсанты?

— Да, кто же ещё? И если помните, один, в том 1986 году, все-таки унес ноги, через ракетный комплекс. И вот, спустя тридцать лет, здесь снова появляются посторонние! Это они решили проверить, остался ли кто-нибудь на объекте! Решили довести дело до конца!

— Это, конечно, возможно, но ведь не факт. Если моя сыворотка поможет, я смогу его расколоть… Эй, кажется, он уже очнулся! Колосов, Кузьмин?

— Подтверждаю! — раздался скрипучий голос по рации. — Он очнулся!

Я, морщась, с трудом приходил в себя. Но даже будучи в таком жалком состоянии, я вынужден был слушать незнакомые мне голоса. И хотя услышав совсем не много, я получил ответы на некоторые вопросы.

Здесь есть люди. И были все это время. Какие-то события тридцатилетней давности оставили жирный след. Наверное, речь о той лаборатории и сотне скелетов. Но, на каких диверсантов делал акцент тот, второй?

— Ты, собака! — неожиданно прошипел кто-то у меня над правым ухом. — Только попробуй что-нибудь натворить! Лично выпотрошу!

— Майор, перестаньте! Это лишнее!

— Пусть будет по-вашему, профессор, — голос чуть смягчился.

Меня, почти сразу перевезли в другое помещение. Повязку с глаз убрали, дышать стало значительно легче. Помещение оказалось камерой.

Человек в белом медицинском халате, по фамилии Германов, постоянно задавал мне какие-то вопросы, но я отвечал невпопад.

Приблизительно через шесть часов бесполезных расспросов, когда я уже дико устал, входная дверь моей камеры распахнулась. На пороге я разглядел двух солдат в характерной советской военной форме. Между ними стоял среднего размера зеленый деревянный ящик, частично обернутый в несколько слоев толстой фольгой.

— Заносите! — раздался голос из-за их спин.

— Что это такое?? — сбивчиво спросил я, сделав несколько шагов назад, прижавшись спиной к холодной стене камеры.

— Соблюдайте тишину! — то ли приказал, то ли попросил тот же голос. Солдаты молчали.