Прекрасная Беатрис

Он наморщил нос и почесал усы. Поднялся и начал медленно закрывать окно. Было заметно, что делал он это с неохотой. Дождь и ветер тоже неохотно возвращались в фантастический пейзаж, краски которого, надвигаясь пыльноватым занавесом, поглощало оконное стекло. Я зачарованно наблюдала за метаморфозой окна и поэтому не сразу сообразила, что все, что представление окончено.

— Пойдем, — в подтверждение моих мыслей сказал Алекс. — Хватит тут сидеть. Хорошего понемножку.

— Слушай, а может быть, мы, прежде чем ехать, позвоним Гастону? Поднимемся в твой офис и позвоним.

— Ты сначала на первый этаж спустись. Осторожнее. — Алекс протянул мне руку, помогая пробираться между всякими коробами и механизмами. — Я потом на тебя посмотрю, захочешь ли ты после этого куда-либо подниматься. Даже на лифте.

— Сколько здесь этажей? Тридцать?

— Тридцать в Монмартрской башне. Здесь куда больше.

— Сколько? — спросила я еще раз и тут же испуганно вскрикнула, от неожиданности прижавшись к Алексу: надо мной крылато прошумела темная тень, роняя перья прямо на мое лицо.

— Не бойся, это всего лишь голубь.

— Гадость какая. — Я отерла лоб и щеки.

— Честное слово, завтра же вставлю стекло и всех ликвидирую.

— Как? Убьешь? Не надо.

— Да не буду я их убивать. Не переживай. Просто вставлю стекло, когда они днем улетят. Они не смогут вернуться.

— Кстати, Алекс. Как это ты собираешься вставлять стекло такого размера? Здесь же витрины, а не окна!

— Точно так же, как ты собиралась везти на грузовике перекрытие для дома Маршана.

— Ладно. Хватит. Я же не технолог, чтобы знать такие мелочи. Ты-то о чем думал?

— Не заводись. О тебе.

— Обо мне?

— Я же попросил тебя? Не заводись.

— Далеко еще?

— Вон. Видишь дверь рядом с разбитым окошком?

— Ну. Так это оно и есть?

— Конечно. Стал бы я корячиться с витринными стеклами?

— Но оно же ведет на лестницу.

— Правильно. — Он распахнул передо мной дверь; освещение пожарной лестницы не отличалось приветливостью. — Осторожнее, здесь темновато. Нет наружных окон.

— Я о том и говорю. Как же голуби залетают?

— Как-то залетают. Я не голубь, я не знаю.

Глава 19, в которой пол практически пустого гаража

Серый асфальт, расчерченный на участки для машин, подписанные метровыми цифрами, — походил на гигантские детские классики в каком-нибудь сверхъестественно огромном школьном дворе. Я сразу же вспомнила циклопические кубики, шары и брусочки инопланетной архитектуры Дефанса и то, как все эти высотные строения радовались ветру, луне и дождю. Старинные дома так не умеют. Они очень боятся, что могут потерять кусок лепнины, какой-нибудь причудливый конек или просто-напросто полинять от дождя и ветра. И на самом деле теряют и линяют, сдаваясь в плен серому цвету. А этим не грозит парижский «гри» note 3, каким бы изысканным, перламутрово-жемчужным он ни был. Времена суток окрашивают их стеклянные стены: утро — в розовый, вечер — в рыжеватый. Белизна облаков и синева неба отражаются в них днем; кобальтовая чернота — ночью. А еще солнце, луны и звезды…

— Мне нравится Дефанс, — сказала я.

По бульвару Циркулер мы ехали в сторону моста Нейи.

— Всегда или теперь, когда ты увидела его с высоты?

— Сейчас уже сказать трудно, — призналась я. — Раньше не думала об этом, а теперь кажется, что нравился всегда. А тебе?

— Я привык. Просто сегодня как будто увидел заново. — Алекс помолчал. — Вообще-то, может, так оно и есть. — И включил «дворники». Ширк-ширк — задвигались они по лобовому стеклу. — Устала?

Я смущенно кивнула; у меня все еще подрагивали ноги, а «ненадежная» — так и вовсе затекла. Алекс оказался прав: ни о каком возвращении в офис после пешего спуска с вершины банка-айсберга не могло быть и речи.

— Вы, правда, были друзьями с Гастоном? Или просто так, приятели?

— Гастон, Гастон… Да что вы все нашли в этом Гастоне? — проворчал Алекс, покосившись на меня, чтобы не отрываться от дороги. Я не ответила. Он неожиданно усмехнулся. — А вообще-то, если бы он не утащил ноутбук, ничего бы не было.

— Ты о чем?

— Ты бы не увидела город с птичьего полета, я бы — не разглядел тебя.

— А теперь разглядел?

— Разглядел. — Он закашлялся. — Курить охота. Посмотри, нет там чего в бардачке? Нету? Жалко. На самом деле ты очень похожа на свою сестру.

— Она же брюнетка, мелкая — в своего отца, а я — белая и высокая в папу и в бретонскую мамину породу.

— Вот почему у вас разные фамилии. Я-то думал, ты успела побывать замужем и оставила фамилию мужа.

— Не успела. Я туда и не спешила особенно.