Прекрасная маленькая принцесса (ЛП)

— Когда я был моложе, мы жили на Манхэттене. Но когда отец умер, маме стало сложно поддерживать все границы нашей территории. Мы переехали в Бруклин, когда мне было двенадцать. Это более центральное место для нашего бизнеса, и там она чувствовала себя в большей безопасности без моего отца.

Он говорит об этом как данность, но что-то щемит в моем сердце от невысказанных трудностей, которые они, должно быть, пережили.

— Но Матроне удалось все изменить, верно? Ваша Братва известна даже в Чикаго как одна из сильнейших в США.

Петр пожимает плечами.

— Думаю, она удерживает наш клан вместе только силой воли. — Он криво улыбается и откусывает еще кусочек, давая понять, что это все, что он хочет сказать по данному вопросу.

— Ты скучаешь по отцу? — Спрашиваю я.

Его сильные брови опускаются в хмурое выражение, и Петр продолжает откусывать и жевать, как будто ему нужно глубоко обдумать вопрос.

— Да, — говорит он наконец. Коротко и лаконично.

Наверное, я задаю не те вопросы, потому что открытая легкость и обаяние, которые он демонстрировал все утро, кажется, улетучиваются. И все же я чувствую, что в основе многих качеств Петра лежит его отец. Интересно, говорит ли он когда-нибудь с кем-нибудь о нем?

Осторожно я пытаюсь перевести тему в более легкое русло.

— Каким был твой отец?

Глаза Петра смягчаются, но он доедает свой сэндвич, прежде чем ответить на мой вопрос.

— Умным. Очаровательным. Смешным. Он мог заставить мою мать смеяться, чего она, по-моему, не делала со дня его смерти. В нем было такое… присутствие. Он не был самым крупным мужчиной — высокий и подтянутый, если быть точным, но то, как он себя вел, вызывало уважение, понимаешь?

Не задумываясь, я протягиваю руку Петра и слегка сжимаю ее. Его глаза опускаются на мою руку, и грустная улыбка появляется на его лице. Его пальцы смыкаются вокруг моих, теплые, грубые и сильные. Это заставляет мое сердце трепетать. Затем он еще раз сжимает их, прежде чем отстраниться.

— Может, пройдемся и поговорим? — Предлагает он, жестом указывая на ухоженную парковую дорожку.

— Конечно. — Я откусываю последний кусочек от своего сэндвича и сминаю обертку, прежде чем выбросить ее в мусорное ведро. Вытерев лицо салфеткой, я присоединяюсь к Петру. Его охрана уступает нам дорогу, когда мой жених предлагает мне свой локоть, и я осторожно кладу свою руку на его руку.

— Наверное, трудно идти по стопам отца без его руководства. Он кажется невероятным человеком, — мягко говорю я, осмеливаясь продолжить разговор, хотя понимаю, что это опасная почва.

Петр изучает меня краем глаза, словно пытаясь понять мой мотив. Как будто я собираю информацию, а не искренне пытаюсь узнать его получше. Какое странное, сложное минное поле, по которому нам поручено лавировать. Добиться мира, выйдя замуж за врага своей семьи.

Только я ему не враг.

Мне не нравится, как его мать поступила с невестой Касса, и я ненавижу, что она нанесла шрам на лицо моего брата. Но все это не относится к Петру и это не наша история, и я не собираюсь усложнять наши отношения, возводя на него ответственность, и о том, что я могла бы на него обидеться, о том, как он обращался со мной в колледже последние несколько месяцев, я отчаянно пытаюсь не думать сегодня.

— Это тяжелая мантия, — признается он. — Но это и честь — быть сыном Александра Велеса. Он был великим человеком.

— Он был хорошим отцом? — Вопрос вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать, откуда он взялся и мудр ли он. Но мне вдруг захотелось узнать.

Мой собственный отец далеко не хороший. Он не заботится обо мне. Он никогда не находил времени, чтобы узнать меня получше. Он не преминул сообщить моим братьям и мне, что я была навязана матери в качестве наказания. У него уже было трое сыновей, и ему не нужен был еще один ребенок. Но она не могла попытаться бросить его с ребенком в животе и без денег, чтобы прожить.

Единственный другой пахан, которого я знаю, — брат Бьянки Илья. Он пугает меня, но Бьянка говорит, что он добр к ней, хороший человек, что бы это ни значило в нашем мире. Потом я вспоминаю Нико и тут же жалею о своей циничной мысли. Мой брат — хороший человек. Что бы он ни делал.

Поняв, что заблудилась в собственных мыслях, я бросаю взгляд на Петра и вижу, что он наблюдает за мной. В его глазах затаилось тревожное понимание.

— Он был замечательным отцом, — тихо говорит он. — Любящим. Терпеливым. Лучше, чем я заслуживал.

Это разбивает мое сердце. По многим причинам меня убивает осознание того, что Александр Велес был любящим отцом. Что Петру пришлось пережить такую потерю в юном возрасте. Что Матроне пришлось бороться, чтобы защитить наследие своего мужа. Что такого человека можно так легко забрать из мира, в то время как такой человек, как мой отец, продолжает жить. Это так несправедливо.

— Скажи мне, Сильвия, что тебе нравится? — Бодро спрашивает Петр, резко меняя тему.

— Ну, мне нравится каждая минута сегодняшнего дня, — признаюсь я, вспоминая наше насыщенное утро и все те невероятные достопримечательности, которые мы увидели.