Прекрасная ночь, чтобы умереть

Вдруг у Мишеля Луазона в уме все прояснилось. Смерть Жюльена Фабра не останется необъяснимой. Жозеф Жубер найдет ключ, он уверен в себе. Он встал и предложил своему гостю записки Жюльена Фабра, которые у него находились.

— Почему бы не начать с этого? — сказал журналист. — Решение, несомненно, есть. Одолжите мне это досье, я его тщательно изучу.

***

Натали Луазон решила отвести детей к их отцу. Там они были бы в безопасности, нашли бы чистую одежду и свои замечательные вещи.

— Пойдем-пойдем, мама!

— Чёрт! Мы сделаем папе сюрприз!

Габриэль осторожно открыл дверь и молча проскользнул в прихожую в сопровождении своей маленькой сестры. Они были поражены, увидев в квартире одинокого незнакомца. В руке у него была тяжелая бронзовая статуэтка из гостиной, которую он поглаживал ладонью. Оба ребенка и их мать лишились дара речи.

Вдруг Мишель Луазон вышел из своего кабинета и воскликнул:

— Дети мои, но как это? Я пытался дозвониться до вас весь день, но линии были отрезаны.

Они радостно поцеловались. Детям было, о чем рассказать. Они объяснили, что доехали на фуникулере до «уровня 3000», а потом спустились оттуда на лыжах в соседнюю долину, а потом взяли машину до Шамбери…

— Хмм… Я не хотел бы вас больше беспокоить, — вмешался Жозеф Жубер, — поскольку произошло восстановление маленькой семьи…

— А-а! Извините, вот это досье, и если вы сможете что-то сделать…

— Рассчитывайте на меня.

— До свидания. Спасибо, что пришли. Я жду от вас вестей.

Когда журналист вышел, Натали не без любопытства спросила:

— Кто это был?

— Ты не узнала его, это Жозеф Жубер.

— Я не думала, что он такой маленький. А ты что, теперь и в политику лезешь?

Мишель успокоил ее и отправил детей в свои комнаты.

— Что-то серьезное?

— Жюльен Фабр мертв!

И Мишель Луазон подробно рассказал жене о происшествиях. Натали, у которой не наблюдалось большой симпатии к покойному, слушала внимательно.

— Знаешь, я немного ревновала. Как только он звонил, ты убегал. Я думаю, ему не нравилась наша пара, но он не заслуживал того, чтобы закончить вот так.

Мишель предложил Натали переночевать у него. Он хотел было предложить ей спальню, но она осталась тверда: они проездом, и она будет спать на диване в гостиной.

***

Мишель Луазон был счастлив. После этого суматошного дня знать, что Натали в его стенах, — это наполняло его приятной непринужденностью. Между ними наконец был зарыт топор войны. Они могли разговаривать друг с другом, как два цивилизованных существа, есть вместе за одним столом, с детьми, как нормальная семья. Может быть, именно смерть Жюльена Фабра дала событиям такой поворот? Луазон даже рассердился: как он мог позволить дружбе с соседом поставить свою пару в такое неловкое положение?

— Мишель, я могу войти?

Не дожидаясь ответа, она проскользнула в спальню, потом в кровать.

— В твоем доме холодно.

Предлог или нет, но Луазон был в восторге от того, как все обернулось. Он немного приблизился к Натали.

— Нет, послушай, Мишель. Я все размышляю над тем, что ты мне рассказал. Что-то тут не так. Когда мы вернулись домой с детьми, мы застали этого человека, журналиста, и у него был такой странный вид, словно его схватили с поличным.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В руке у него была тяжелая бронзовая статуэтка… Странно. Ты этого не заметил, так как дети на тебя набросились, а вот я наблюдала за ним, потому что не знала, кто он такой, и я нашла его взгляд… виноватым.

— В каком это смысле?

— Тебе же известно, что я знаю досье Жюльена Фабра наизусть, так как слышала, как вы его обсуждали. А что, если виновник тут — Жозеф Жубер?

— Жубер??? Ты с ума сошла!

— А почему бы и нет? Он следил за расследованием шаг за шагом, в компании с Кристиной Меневаль. Разве у него нет репутации человека, который сам создает все события? После нескольких убийств он обманул ее и занял ее место. Ты знаешь продолжение: карьера, которой многие теперь завидуют. По стечению обстоятельств, о которых мы не знаем, Жюльен Фабр заподозрил его, заговорил с ним об этом и дал себя убить.

— Жюльен Фабр был гораздо хитрее.

— Но все-таки он был убит! Как и то, что чуть не случилось с тобой, только что: я все больше убеждаюсь, что статуэтка была предназначена для твоей головы.

— Но тогда…

— Да, но как доказать все это, это же только мои догадки.

***

Жозеф Жубер немного волновался. Как поведет себя этот Луазон? Если бы он хорошо контролировал его, ему не пришлось бы его ликвидировать. С завтрашнего дня ему придется встретиться с ним снова, чтобы узнать побольше, но ему нужно будет вести игру осторожно, чтобы все не пошло так, как прошлой ночью в полицейском участке…

— В январе 1964 года, — сказал Жюльен Фабр, — моя мать родила меня на свет. Так что я стал свидетелем «Красного мая» 68-го года. Баррикады, погромы и поджоги, столкновения с полицией. При разгоне митингующих применялся слезоточивый газ, несколько сотен человек получили ранения. Погиб один полицейский… Так моя мать стала вдовой…

— Эй, старина! Вы явно выпили и пустились в воспоминания. Но я — журналист, и мне нужны актуальные события. Как говорится, скандалы, интриги, расследования.