Прекрасная ночь, чтобы умереть

— Привет, Морис. Я надеюсь, что у тебя имеются самые веские причины для того, чтобы заставить меня встать с кровати посреди ночи.

— При всем уважении, шеф, уже начался день…

— Я заблудился, Лямотт… Ты можешь в такое поверить? Совершенно заблудился… Послушай… Прежде чем приступить к нашему новому делу, скажи, что ты используешь в качестве навигатора?

— Вы хотите поговорить о тех женщинах, что так достают нас? Вроде той, что болтает без остановки в вашем автомобиле?

— Э-э-э?.. Да, если тебе так угодно!

— У меня ничего такого нет, комиссар. Мой отчим мне как-то дал такую, несколько лет назад, но закончилось это плачевно.

— Неужели!

— Да, он нам сделал подарок во время нашего пребывания у них в Порту. Мы установили это устройство, чтобы вернуться во Францию, но мадам Лямотт лично раздавила его каблуком прямо на автостраде, в районе Бургоса.

— Мадам Лямотт? Но это же самая мягкая из всех женщин в мире.

— Да… Это действительно так, но устройство тараторило только на португальском, и она вынуждена была мне все переводить. Естественно, она постоянно ошибалась, и кончилось все тем, что мы заорали друг на друга… Почему вы улыбаетесь, патрон?

— Да так просто, хотя… Я просто представил себе эту сцену. Короче говоря, вы чуть не развелись из-за другой женщины. Не правда ли, в этом скрыт некий романтический смысл.

— Не смейтесь, шеф. А знаете ли вы, что, согласно статистике, эти женщины из GPS-навигаторов являются причиной очень многих разводов… И даже нескольких убийств…

— Хорошо, забудем об этом, Морис. Это моя вина… Отдадимся теперь целиком нашей работе… Итак? Что мы имеем на этот раз?

— Леденящая штука, шеф!

— Скажи мне, Лямотт, что это за фраза? Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, а что?

— Ничего… Ничего… И что же там такого леденящего?

— Замороженный.

— Что значит — замороженный?

— Труп в виде гигантской сосульки.

— Сосульки?!

— Да, рабочие скотобойни нашли труп сегодня ночью, заступая на свой пост.

— И это похоже на сосульку?

— Да, на гигантскую… В форме гроба.

— В форме гро… Обалдеть можно! Я хочу сам это видеть, Лямотт.

***

— Вот, патрон!

— Скажи-ка мне, Морис, как тебе это удается?

— Что удается?

— Оставаться без пиджака, в одной рубашке. Там же минус шестьдесят внутри, и рабочие вынудили меня надеть два свитера и еще эту куртку весом в восемь килограммов, специально предназначенную для больших морозов… А ты, ты идешь в одной рубашке… И тебе не холодно?

— Да, шеф, я бы солгал, утверждая обратное. Но я вырос возле Сен-Флура. Это департамент Канталь, что в Оверни. Еще ребенком мама меня мыла каждое воскресенье в реке, которая протекала недалеко от нашей фермы. Она это делала и зимой, и летом.

— Каждое воскресенье?

— Независимо от того, грязный я был или не грязный.

— И ты продолжаешь сохранять эту частоту?

— Вот именно, патрон.

— Хорошо, пусть это наше расследование и затянется, но я буду, по крайней мере, знать тайну твоего запаха, Лямотт…

— Не понимаю вас, шеф!

— Это не важно… Итак… Если я правильно понимаю, у нас перед глазами место преступления?

Напротив двух мужчин, рядом с еще тремя полицейскими из научно-исследовательского подразделения, стоял длинный блок льда, поставленный на две опоры. Сквозь прозрачную глыбу льда можно было разглядеть тело внутри — тело обнаженное и совершенно белое.

— Как ни крути, это покойник. Но ещё слишком рано утверждать, был ли он убит тут или где-то в другом месте.

— А все это вокруг?

— Это форма.

— Форма?

— Форма, сделанная из куба льда, шеф. Они его… То есть я думаю, что для подобного непотребства их должно было быть несколько человек… Они вырубили лед ударами топора после того, как он застыл.

— Оставь свои поспешные выводы, которые ты так любишь, Лямотт. В них нет никакой пользы. Нам нужны только факты. Разве это не гроб?

— Нет, шеф, это просто форма… Чтобы придать льду вид гроба.

— Очень интересно!

— А то! И… Скажите, господин комиссар… Если я могу себе позволить? У вас уже есть?

— Есть что, Лямотт?

— Ну, какие-то выводы…

— Нет, абсолютно никаких. Так что быстро выходим из этого холодильника, в противном случае ты замерзнешь и останешься тут навсегда.

— Я же из Сен-Флура, я вам рассказывал…

— Да, да, Морис, ты замечательный… Хорошо, пусть наши премудрые закончат свою работу, а затем проследи, чтобы это все перенесли в морг для оттаивания.

— Вы уверены, шеф?

— В каком смысле?

— Хорошо, но в морге, как правило, хранят трупы в холоде, а не в тепле. Можно было бы, например, поставить это таять на улице?

— Твой мозг иногда такой удивительный, Лямотт. Если… Не дай бог, конечно, с тобой когда-нибудь случится несчастный случай со смертельным исходом, я думаю, что попрошу Вердье позволить мне присутствовать на твоем вскрытии.

— Это меня трогает… То, что вы говорите, патрон… Действительно… Это…

— Я пошутил.

— Ах? Это все же так любезно с вашей стороны, господин комиссар. Кстати, если вы хотите…

— Хорошо бы, но уже слишком поздно, чтобы снова ложиться спать. Давай-ка, я лучше угощу тебя кофе. Ты знаешь где-нибудь тут поблизости бар или кафе?