Прекрасная пленница

Однако он не ощущал ненависти к ней лично, не жаждал скорейшего уничтожения. От его руки погибли многие, но он никогда не торговался с королем, и на поле боя, и в роли агента он послушно уничтожал тех, кто находился на противоположной стороне и хотел принести вред королевству.

Лучница ранила его и не единожды, словно желала оставить след, который будет всегда напоминать о ней, одновременно демонстрируя, на что она способна. Его не покидало ощущение, что и она выполняла, как и он, клятву мести. Или долга? Почему ему кажется, что они стали личными врагами? Лучница – красивая женщина, предмет вожделений мужчин, возможно ли… И почему она не хочет говорить о себе правду? Ярость вспыхнула в нем с новой силой. Он любой ценой получит от нее ответы на вопросы.

– Знаешь, сначала я даже не почувствовал, что ранен, был поглощен происходящим на поле. Потом Томас упал, меч отлетел в сторону. Он был моим другом детства, я ощутил всю боль, которую он испытывал перед смертью, будто стрела пронзила мою грудь. Страдание было непереносимым, я ничего не мог с собой поделать. Не представляешь, как я дрался после этого, бросился в самое пекло. Впрочем, тебе не надо представлять, ты все видела своими глазами. Черт, почему я не подумал об этом раньше? Ты ведь тогда следила за мной, моя боль тебя забавляла? Должно быть, тебе очень понравилось, потому что вскоре ты повторила все до деталей. Выстрелила мне в руку. Едва стала утихать боль от потери Томаса, ты убила Майкла. Тогда я дал приказ отступать, ты ведь знаешь? Стрела вонзилась ему в горло, и мы отступили.

Дыхание женщины было по-прежнему ровным, ни один мускул ее не дрогнул. Душа его требовала, чтобы возмездие совершилось незамедлительно. Однако как агент, он понимал, что обязан получить информацию, которая расширит возможности и поле для деятельности.

Как долго Элдрик твердил себе, что уничтожит всех врагов на родной земле. Воображение рисовало картины пыток Лучницы, он видел, как проводит острым лезвием по ее тонкой коже. Его подталкивали к действиям воспоминания о предсмертных муках Томаса. Лучница заслужила самое суровое наказание. Мечта его сбылась, она схвачена и связана. Элдрик может делать с ней все, что угодно.

Все. Но он бездействовал, ограниченный одному ему понятным кодексом чести. Он не мог взять нож и нанести раны женщине, не мог надругаться над ней. Лишь позволял себе ярость, гнев и ненависть, от которых не было никакой пользы. Его пленница лежала и пристально смотрела прямо на него, словно на сумасшедшего. Похоже, он действительно лишился разума, и во всем повинна она.

– Это, – он указал на шрам, – тоже из-за тебя. После так же был убит человек, прикрывавший меня слева. Я сразу понял, чья это работа. Какими были твои мысли, когда я смотрел на тебя, сидящую на дереве?

Она покачала головой, словно отказывалась признаваться в содеянном, как и в том, что испытывала какие-то чувства.

Теперь Элдрик был уверен, что причина нападения Лучницы личная.

– Скажи, почему ты позже опять меня ранила? Я точно знаю, это была ты. Ведь убивать Филиппа не было смысла.

Глава 5

Каждое его слово врезалось ей в сердце, словно острый клинок. Сказать ему правду? Сказать, что отец приказал его убить? Нет, это невозможно. Значит, ее попытки не были тщетны, он все же понял, что это предостережение, и насторожился. Не важно, что стрела лишила жизни его друзей, что отец убил Томаса, Филиппа и Майкла. Раньше они были для нее просто воинами, теперь она знает их имена.

Как ей поступить? Рассказать все Элдрику и предать отца? Открыть ему, что отец отдал приказ? Никогда!

Будь у нее возможность, она бы, как Элдрик, вскипела и вылетела из комнаты. Но она не могла, не могла…

– Мне нужно в уборную, – тихо произнесла Крессида.

Элдрик дернулся, будто получил пощечину. Ему достаточно было сделать шаг, чтобы оказаться рядом с ней, он склонился к самому лицу девушки. Он посмотрел ей в глаза, потом его взгляд метнулся к губам, задержался на мгновение и скользнул вправо, к привязанной руке.

– И это все? Все, что ты можешь сказать?

Крессида понимала, что он хочет от нее услышать, но как ему все объяснить? На это потребуется целый день. Она вскинула подбородок и посмотрела на Элдрика с вызовом.

– Это ты схватил меня и приволок сюда. Ты все спланировал и, значит, решил, что будешь делать, когда дойдет до этого? Вот так и поступай.

Она знала, что сделал бы сейчас отец, – бросил бы ее и ушел. Знала, чтобы сейчас хотел сделать Элдрик, – его гнев все объясняет. Возможно, ему удастся с собой справиться.

Он был так близко. И не надел рубаху. Забыл о ней? Едва ли. Теперь она отчетливо видела все его шрамы – неровные, бугристые, они будто обвиняли ее, их вид заставлял страдать больше, чем брошенные в лицо слова.

Резко выдохнув, он развязал веревки на ногах и сделал шаг назад.

– Думаешь напасть?

Всему виной шрамы, из-за них она забыла, что должна молить его, просить освободить. Крессида согнула ноги и подтянула к груди.

– Мне больно. Я… – Она покачала головой. Что бы она ни сказала, он не поверит.

– Выпрями ноги. Ну же!