Прекрасная тьма

Он подбросил свет в воздух, и искры посыпались на гроб, прожигая дерево в местах падения. Как по сигналу семья Лены и инкубы бросили на гроб Мэйкона маленькие серебряные предметы, которые дождём осыпались на гроб Мэйкона в золотом пламени. Небо начинало менять цвет: от ночного чёрного к предрассветному синему. Я силился рассмотреть, что это были за предметы, но было слишком темно.

— His dictis, solutus est. С этими словами он свободен.

Едва ли не слепящий белый свет вырвался из гроба. Я с трудом мог видеть Могильщика, стоявшего в нескольких футах напротив меня, его голос уносил нас, как будто мы больше не стояли у могилы в Гатлине.

Дядя Мэйкон! Нет!

Свет вспыхнул, словно ударила молния, и погас. Все мы вернулись в круг, глядя на кучу грязи и цветов. Похороны закончились. Гроб исчез. Тётя Дель обняла Рис и Райан.

Мэйкон ушёл.

Лена упала на колени в грязную траву.

Калитка в ограде участка Мэйкона со стуком захлопнулась за её спиной, хотя к ней и пальцем не прикоснулись. Для неё это был не конец. Все остаются на своих местах.

Лена?

Почти сразу же начался дождь, погода по-прежнему откликалась на ее силу Созидателя, высшего существа в мире магов. Она поднялась на ноги.

Лена! Это ничего не изменит!

Воздух наполнился сотнями дешёвых белых гвоздик, искусственных цветов, пальмовых листьев и флагов с каждой могилы, которую посещали за последний месяц, всё это свободно носилось в воздухе, падая вниз с холма. Лет через пятьдесят жители города всё ещё будут говорить о дне, когда ветер погубил почти все магнолии в Саду Его Вечного Покоя. Ветер налетел так яростно и быстро, это была пощёчина каждому присутствующему здесь, удар столь сильный, что пришлось наклониться вперёд, чтобы устоять на ногах. Лишь Лена стояла прямо и мужественно, крепко держась за надгробие рядом с собой. Её волосы выбились из нелепого пучка и метались в воздухе вокруг неё. Она не была больше тьмой и тенью. Она была противоположностью — единственное светлое пятно посреди бури, будто желтовато-золотая молния, расколовшая небо над нами, исходила из её тела. Страшила Рэдли, пёс Мэйкона, заскулил и прижался головой к ногам Лены.

Он бы этого не хотел, Ли.

Лена закрыла лицо ладонями, и внезапный порыв ветра сорвал навес с того места, где он был закреплён на влажной земле, отправив его кувыркаться вниз по холму.

Бабушка встала перед Леной, закрыла глаза и одним пальцем коснулась щеки внучки. В то мгновение, когда она дотронулась до Лены, всё прекратилось, и я понял, что бабушка Лены использовала свои способности Эмпата, чтобы на время вобрать в себя Ленины силы. Но она не могла впитать гнев Лены. Ни один из нас не был достаточно силён, чтобы сделать это.

Ветер утих, а дождь превратился в морось. Бабушка убрала руку от лица Лены и открыла глаза.

Суккуб, весьма взъерошенная, взглянула в небо:

— Почти рассвет.

Солнце начинало прожигать себе путь наверх через облака над горизонтом, рассеивая разрозненные пятна света и жизни по неровным рядам надгробий. Больше ничего не нужно было говорить. Инкубы начали дематериализовываться, всасывающий звук наполнил воздух. Словно они, как это виделось мне, разрывали небо и исчезали в проеме.

Едва я сделал шаг в сторону Лены, как Амма дёрнула меня за руку.

— Что такое? Они ушли.

— Не все. Посмотри…

Она была права. На краю участка оставался один единственный инкуб, прислонившийся к выветренному надгробию, украшенному плачущим ангелом. Он выглядел старше меня, возможно, лет девятнадцати, с короткими тёмными волосами и такой же бледной кожей, как у остальных ему подобных. Но в отличие от других инкубов он не исчез перед рассветом. Когда я посмотрел на него, парень вышел из-под тени дуба прямо на яркий утренний свет с закрытыми глазами и повёрнутым к солнцу лицом, словно оно сияло только для него.

Амма ошиблась. Парень не мог быть одним из них. Он стоял, наслаждаясь солнечным светом, что немыслимо для инкубов.

Кем он был? И что он здесь делал?

Он подошёл ближе и поймал мой взгляд, как будто чувствовал, что я наблюдаю за ним. И тогда я увидел его глаза. Это не были чёрные глаза инкуба.

Это были зеленые глаза Мага.

Парень остановился рядом с Леной, засунув руки в карманы и слегка склонив голову. Не поклон, а неловкое проявление уважения, которое так или иначе казалось более искренним. Он пересёк невидимый проход между рядами в церкви и, как полагается по традициям истинного южного аристократизма, он должен был оказаться сыном самого Мэйкона Равенвуда. Отчего я его сразу же возненавидел.

— Я сожалею о твоей потере.

Он разжал ладонь Лены и вложил в неё маленький серебристый предмет похожий на те, что все бросали на гроб Мэйкона. Её пальцы сомкнулись вокруг предмета. Не успел я и глазом моргнуть, как легкоузнаваемый звук разорвал воздух, и парень исчез.

Итан?