Прекрасная тьма

Лена прислонилась ко мне плечом, и так мы ехали всю дорогу до школы. Но когда мы добрались до парковки, она не могла заставить себя выйти из машины, а я не осмеливался заглушить мотор.

Саванна Сноу, королева средней школы Джексона, прошла мимо нас, на ходу натягивая свою обтягивающую майку на пояс джинсов. Эмили Ашер, вторая в ее свите, следовала позади, лавируя между машинами и набирая сообщение одновременно. Эмили увидела нас и схватила Саванну за руку. Они остановились, что полагалось сделать любой девушке Гатлина, достойно воспитанной своей матерью, когда она встречала родственника недавно почившего человека. Саванна прижала свои книги к груди и горестно покачала нам головой. Как будто в кадре старого немого кино.

Твой дядя теперь в лучшем месте, Лена. Он уже за жемчужными вратами, и хор из ангелов ведет его к Создателю.

Я перевел их поведение для Лены, хотя она и без того уже догадалась, о чем они думают.

Прекрати!

Лена неистово листала свой потрепанный блокнот, желая испариться на месте. Эмили подняла руку и взмахнула одними кончиками пальцев. Она не хотела нам мешать, ведь она была не только очень хорошо воспитанной, но и очень чуткой. Мне не надо было быть телепатом, чтобы догадаться, о чем она думает.

Я не подхожу, чтобы не мешать твоему горю, милая Лена Дюкейн, но я всегда, и я искренне говорю это, всегда готова помочь тебе, как меня учили Библия и моя мама.

Эмили кивнула Саванне, и они ушли так печально и медленно, как будто не они сами же создали Ангелов-Хранителей, версию народной дружины в Джексоне, только ради того, чтобы вышвырнуть Лену из школы. В некотором смысле, это было еще хуже. Эмори бежал, чтобы догнать девушек, но как только увидел нас, перешел на шаг и постучал по капоту моего автомобиля, когда проходил мимо. Он мне слова не сказал за последние несколько месяцев, но теперь и он показывал свое сочувствие. Сколько же в них фальши.

— Молчи, — Лена свернулась в клубочек на пассажирском сиденье.

— Не могу поверить, что он не снял кепку. Его мама из него весь дух выбьет, когда он вернется домой, — я выключил двигатель. — Подыграй им и попадешь в команду поддержки, милая Лена Дюкейн.

— Они… Они такие… — она так разозлилась, что на секунду я решил промолчать, но подобное будет происходить целый день, и я хотел, чтобы она была морально готова зайти в коридоры Джексона. Я довольно много времени провел в роли Бедного Итана Уэйта У Которого В Прошлом Году Умерла Мама, чтобы знать, как это будет.

— Лицемеры? — это было значительным преуменьшением.

— Стадо.

— И это тоже.

— Я не хочу быть в их команде, мне не нужно место за их столом, я не хочу, чтобы они даже смотрели на меня. Я знаю, Ридли манипулировала ими своей силой, но если бы они не устроили ту вечеринку в честь моего дня рождения,… если бы я осталась в Равенвуде, как хотел Мэйкон…

Я знал, что она скажет: он был бы жив.

— Ты не можешь знать этого, Ли. Сарафина нашла бы другой способ добраться до тебя.

— Они ненавидят меня, и так оно и должно быть, — ее волосы стали развеваться, и мне показалось, что сейчас начнется ливень. Она закрыла лицо руками, не обращая внимания на слезы, падающие на сходящие с ума локоны, — иногда все должно оставаться, как есть. У меня с ними ничего общего.

— Очень жаль, что приходится говорить тебе это, но ты никогда не была, и никогда не будешь такой, как они.

— Я знаю, но что-то изменилось. Все изменилось.

Я посмотрел в свое окно:

— Не все.

Страшила Рэдли смотрел на меня. Он сидел на выцветшей белой линии на парковке рядом с нашей машиной, как будто ждал этого момента. Страшила все еще следовал за Леной всюду, как хорошая собака Магов. Я вспомнил, сколько раз собирался подвезти пса, сэкономить ему немного времени. Я открыл дверь, но он не пошевелился.

— Ну и ладно. Так и сиди, — я начал закрывать дверь, зная, что Страшила никогда пойдет внутрь. Но стоило подумать, как он запрыгнул мне на колени и, перебравшись через переключатель коробки передач, устроился в Лениных объятиях.

Она спрятала лицо в его шерсти, глубоко вздыхая, как будто в мехе грязного пса скрывался какой-то другой воздух, отличный от того, что был снаружи.

Черная шерсть и черные волосы — они были одним неразличимым дрожащим клубком. На минуту вся вселенная показалась такой хрупкой, как будто могла рассыпаться стоит мне всего лишь дунуть в неверном направлении или потянуть за неправильную нить.

Я знал, что должен сделать. Я не мог объяснить это ощущение, но по своей силе оно не уступало снам, в которых я впервые увидел Лену. Сны, которые были настолько реальны, что оставляли грязь на моих простынях и воду, капающую на пол. Это чувство было таким же.