Прекрасное искупление

— У тебя может быть всё, что ты захочешь.

Он отклонился назад, его взгляд упал на мои губы.

У меня перехватило дыхание, и я обхватила себя, закрывая глаза, когда он приблизился.

Он остановился у моего рта.

— Скажи это, — прошептал он, — Скажи, что ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя.

Я вытянула пальцы, скользя ими вниз по его рифленому животу, смахивая бусины воды до тех пор, пока я не прикоснулась до верха его полотенца. Каждый нерв моего тела умолял меня сказать "да".

— Нет.

Я вырвалась от него и ушла.

Я забралась на беговую дорожку, выбрала самый быстрый режим и вставила наушники в уши, сменяя песни, пока что — нибудь кричащее не начало играть.

Через 45 минут, запыхавшаяся и вспотевшая, я замедлила темп, идя с руками на бедрах. После пяти минут остывания, я приняла душ, а после оделась, перед тем как собрать волосы в мокрую булочку.

Вэл ждала меня на другой стороне прозрачного коридора.

— Как всё прошло? — спросила она, искренне беспокоясь.

Я изо всех сил пыталась сохранить мои плечи и выражение расслабленными. — Я бегала. Это было замечательно.

— Ложь.

— Проехали, Вэл.

— Ты просто…бегала? — она казалась озадаченной.

— Да. Как прошел твой обед?

— Я взяла пакетик PG и J. Он кричал на тебя?

— Нет.

— Пытался выгнать тебя?

— Нет.

— Я не…понимаю.

Я усмехнулась.

— Что непонятного? Он же не людоед. На самом деле, это он сейчас должен думать, что я — людоед.

Мы вместе вошли в лифт и я нажала кнопку нашего этажа. Вэл приблизилась ко мне на шаг, достаточно близко, что я откинулась назад.

— Но он — людоед. Он злой и безжалостный, и кричит на людей, когда они заходят в тренажерный зал во время его часа, даже если они просто хотят забрать левый кроссовок. Я знаю. Я была в такой ситуации. Он орал, полностью выпуская свое дерьмо на меня, пытающуюся забрать гребаный забытый кроссовок, — последние несколько слов она сказала медленно и выразительно, будто она стояла перед аудиторией, следящей за её поэзией.

— Может он изменился.

— С тех пор, что ты здесь? За три дня? Нет.

Её пренебрежительный тон раздражал меня.

— Ты становишься немного чрезмерна.

— Драматична?

— Да.

— Я просто так разговариваю.

— Драматично?

— Да. Хватит прислушиваться к способам, осудить меня и послушай, что я пытаюсь сказать.

— Хорошо, — сказала я.

Двери лифта открылись и я вошла в коридор.

Вэл последовала за мной к двери охраны.

— Джоэль настаивает на том, чтобы я ела мои PB и J в его кабинете.

— Кто такой Джоэль?

— Агент Маркс. Обрати внимание. Он писал мне прошлой ночью. Он сказал, что Мэддокс был какой — то странный. Его младший брат женится в следующем месяце, хотя не женится, а вступает в повторный брак.

Мое лицо сжалось.

— Обновление их клятв, может быть?

Она указала на меня.

— Да.

— Почему ты делишься этим со мной?

— Он собирается увидеть, знаешь…её.

— Ту, которая чуть не сожгла его?

— Ага. В последний раз, когда он ездил домой и видел её, он возвращался другим человеком.

Её нос сморщился.

— Не в хорошем смысле. Он был сломанный. И это было ужасно.

— Ясно.

— Он рассказывал Марксу…ты вообще слушаешь меня?

Я пожала плечами. — Пошли.

— Он рассказывал Марксу, что он был отчасти рад тому, что ты переехала сюда.

Я вошла в свой кабинет и с легкой улыбкой пригласила войти Вэл, она провеяла мимо меня. Как только дверь плотно прилегла к раме, я убедилась, что она закрыта, а потом защелкнула. Дерево двери чувствовалось холодным и грубым, даже через блузку.

— Господи, Вэл! Что я делаю? — прошипела я, симулируя панику, — Он отчасти рад?

Я сделала самое отвратительное лицо, на которое только была способна, а потом начала задыхаться.

Она закатила глаза и упала на мой "трон".

— Отвяжись.

— Ты не можешь сказать мне отвязаться, пока сидишь в моем кресле.

— Могу, если ты высмеиваешь меня.

Её штаны тянулись против черной кожи, когда она наклонялась вперед.

— Я говорю тебе, это большое дело. Это будто не он. Он не был рад, не был даже отчасти рад. Он ненавидит всё.

— Хорошо, но это правда, не разведка здесь, Вэл. Даже если это — нетипично, ты тянешь пожарную тревогу из — за свечки.

Она изогнула бровь. — Я говорю тебе, ты просто свалила его свечу.

— У тебя есть дела поважнее, Вэл, как и у меня.

— Выпьем вечером?

— Мне нужно распаковываться.

— Я помогу тебе и принесу вино.

— Договорились, — сказала я, когда она покинула мой кабинет.

Сидя в моем кресле, я чувствовала себя утешительно. Я скрывалась на видном месте, моя спина защищена, мое тело заключено ручками на уровне талии. Мои пальцы щелкали по клавиатуре, и маленькие черные точки заполняли белое поле на мониторе. Первый раз, когда я вошла в систему, я помню, что увидела ФБР — эмблему на экране и почувствовала ускорение пульса. Некоторые вещи никогда не меняются.

Мой почтовый ящик был полон сообщений от каждого агента о прогрессе, вопросы и указания. Имя Констанции практически выпрыгивало из страницы, поэтому я нажала на него.

АГЕНТ ЛИНДИ, МЭДДОКС ТРЕБУЕТ ВСТРЕЧУ

В 15:00, ЧТОБЫ ОБСУДИТЬ РАЗВИТИЕ. ПОЖАЛУЙСТА,

ОСВОБОДИТЕ СВОЙ ГРАФИК.

— КОНСТАНЦИЯ

Черт.