Прекрасное отчаяние

— Ты мне скажи, — рычит папа с другого конца линии. — Последний час я занимаюсь устранением последствий. Каждый, кто разместил статью, окажется без работы еще до конца дня. И если они не отзовут эти статьи и не опубликуют новые, объяснив, что были неправы, и принеся унизительные извинения, я обанкрочу этих ублюдков к обеду.

Мой отец почти никогда не ругается, поэтому его резкие слова выбивают меня из колеи настолько, что я не могу сразу сформулировать ответ.

— Как эти чертовы сопливые журналисты узнали об этом? — Огрызается он. — Ты кому-то рассказал?

Моя кровь становится невероятно холодной.

— Только не говори мне, что ты рассказал этой гребаной злато — искательнице? — Он выкрикивает еще одно ругательство, прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы произнести слова, которые мне очень не хочется, чтобы оказались правдой. — Я разберусь с этим. Ты разберешься со своей частью. И если позвонит твой брат, скажи ему, чтобы он позвонил и мне. Нам нужно сомкнуть ряды.

Прежде чем я успеваю ответить, он вешает трубку.

Я остался стоять посреди заснеженной улицы, глядя на величественное здание университета впереди.

Где-то там находится Оливия.

Человек, которому я доверил свой самый темный секрет.

Человек, который продал меня через день после того, как мы вернулись в реальный мир.

Ярость пробивается сквозь шок и ужас. Она горит так ярко, что я почти чувствую, как кровь закипает в моих венах. Я сжимаю телефон в руке так сильно, что едва не разбиваю экран.

Оливия, мать ее, Кэмпбелл.

Я доверял ей, а она воткнула нож мне в спину.

Сейчас она узнает, как я поступаю с людьми, которые меня предают.

* * *

Когда Оливия наконец возвращается, уже полдень. Но я рад, что она не торопилась. Это дало мне шанс исчерпать все возможные варианты, а когда я это сделал, у меня появилось время, чтобы привести все в движение.

Входная дверь открывается, а затем закрывается. Я остаюсь на месте, прислонившись к столу в своем кабинете и скрестив руки на груди.

— Александр? — Зовет Оливия.

Я не отвечаю.

— Ты здесь?

Из коридора снаружи доносятся ее шаги. Я не свожу глаз с дверного проема. Через несколько секунд она заглядывает внутрь и улыбается.

Чертова улыбка.

— Ты здесь, — говорит она. Опустив взгляд, она достает студенческий билет и говорит: — Странная вещь произошла в библиотеке. Моя карточка внезапно перестала работать, так что я едва успела вернуться из библиотеки.

— Это потому, что ты больше не студентка этого университета.

— Я… — Она поднимает взгляд на меня и замирает на полу на полпути ко мне. — Подожди, что?

— Ты действительно думала, что твои действия не будут иметь последствий?

На ее лице промелькнула паника.

— Какие последствия? О чем ты говоришь?

Я насмехаюсь.

— О, так теперь, когда ты поняла, что только что испортила все свое будущее ради мелкой мести, ты собираешься притвориться, что не делала этого?

— Чего не делала? — Она вскидывает руки, в ее глазах мелькает гнев. — Что, черт возьми, происходит, Александр?

Моя сдержанность лопнула. Оттолкнувшись от стола, я подхожу к ней, заставляя ее отступить к стене или быть сбитой мной. Но она не выглядит испуганной. Она просто злится. Что приводит меня в еще большую ярость, ведь это еще одно доказательство ее вины.

Когда она прижалась спиной к стене, я делаю шаг в ее сторону и устремляю на нее жесткий взгляд.

— Ты рассказала прессе о моей матери.

— Что? — У нее хватает наглости выглядеть шокированной. — Конечно, нет!

Я вскидываю руку и указываю в сторону улицы.

— Это во всех новостях! Теперь все, блядь, знают!

— И ты думаешь, это я рассказала?

— Ты единственная, кому я рассказал! А через четыре дня, всего через несколько часов после того, как мы вернулись из места, где нет ни сигнала, ни интернета, об этом узнает пресса. Неужели ты думаешь, что я поверю в такое совпадение? — Сделав шаг назад, я запустил пальцы в волосы и покачал головой, внезапно почувствовав себя скорее усталым, чем рассерженным. — Это был твой план с самого начала?

— План?

Моя ярость возвращается, пронзая мои вены.

— Не прикидывайся дурочкой. Я прекрасно знаю, какой умной и терпеливой ты можешь быть. В конце концов, именно благодаря этому тебе удалось получить стипендию. Так скажи мне, это был твой план с самого начала? Сблизиться со мной, выведать мои секреты, а потом ударить меня в спину в качестве мести за то, что я сделал с тобой в начале семестра?

— Что? Нет! Конечно, нет.

Она поднимает руки в успокаивающем жесте и делает шаг от стены, сокращая расстояние до меня. Я отхожу назад, потому что не могу позволить ей быть так близко ко мне прямо сейчас. Не сейчас, когда мое сердце все еще кровоточит от ножа, который она в него воткнула.

— Послушай меня, — говорит она. — Это ошибка. Что бы ты ни думал, я этого не делала.

— Хорошо, тогда объяснись. Я не хочу, чтобы ты жаловалась, что я просто поспешил с выводами. Что все это можно было бы решить, если бы я дал тебе шанс все объяснить. — В моей груди прорастает предательское семя надежды, потому что мне отчаянно хочется верить, что это просто недоразумение. — Так что продолжай.

— Я…

— Объяснись.