Прекрасное сожжение

Я покачала головой, скрестив на груди руки.

— Дошла.

— Господи, Элли, на улице мороз.

— Я не хочу быть такой, как он.

— Как Стерлинг? — Он выглядел сбитым с толку. — Ты не такая. Совсем не такая.

— Именно такая. Я пьяная, эгоистичная сволочь, которую ничего не волнует. — Я повернулась к Тайлеру. — Я не могу тебя любить. Я даже себя не люблю.

Из Тайлера словно выбили весь воздух. Он передернул плечами. — И что мне на это ответить? Ты постоянно сбиваешь меня с ног, а я продолжая подниматься, надеясь, что однажды ты перестанешь наносить удары. Я люблю тебя. И знаю, что ты любишь меня, но… я не мальчик для битья. И не знаю, сколько еще смогу стерпеть.

— На этот раз не тебе меня спасать. Я должна сама. Где-нибудь в другом месте.

Он побледнел.

— О чем ты говоришь?

Возле нас остановилась черная машина, и оттуда вышел водитель.

— Мисс Эдсон?

Я кивнула.

Тайлер нахмурился.

— Это еще кто такой?

— Моя машина.

— Я сам могу тебя отвезти. Куда ты собралась?

Я пожала плечами.

— Не представляю.

— Кто он? Он работает на твоих родителей?

— Не совсем. — Салли прекрасно знала, что родители оплатят любую дорогу до реабилитационного центра.

Я сняла его куртку, но он остановил меня, вытянув руку.

— Оставь себе. Отдашь, когда вернешься домой.

Я потянулась к его лицу, встав на носочки для поцелуя, его руки обернули меня, и, закрыв глаза, он сжал меня так сильно, словно делал это в последний раз.

— Возвращайся, — не открывая глаз, прошептал мне в губы.

— Что если я вернусь другим человеком? Или пройдет много времени?

Он покачал головой. — Я смог полюбить каждую существующую версию тебя. Полюблю и ту, которая вернется.

Мое лицо исказилось, и я кивнула, помахав ему на прощание.

Водитель терпеливо ожидал возле машины, он открыл дверцу, когда увидел мое приближение. Затем захлопнул ее, стоило мне устроиться на заднем сидении. Кожа и запах нового автомобиля напомнили мне о прошлой жизни, о прошлой Эллисон, которой было бы наплевать на грязную одежду, сидя в идеально чистой машине. Мне здесь не место или в этой жизни, но я продолжила терпеливо сидеть в машине, готовая доказать, что могу излечиться.

— Пристегнитесь, мисс Эдсон, — произнес шофер. — Нам предстоит долгий путь.

Я кивнула, потянувшись за ремнем безопасности и протянула его поперек груди. Мне не известно, куда меня везут, но я проплакала всю дорогу.

Глава 27

Каменные перила приятно холодили ладони, когда я держалась за них, стоя на балконе отдельной палаты. Океан вел себя спокойно, наконец, угомонившись после недели штормов. По ночам меня успокаивали волны, соленый воздух заставлял ощущать безопасность, но настала пора уезжать. Мне предстояла встреча с сестрой, Тайлером и ребятами. Необходимо было всем принести извинения и продолжать усердно над собой работать.

Тихий стук заставил меня пройти по мраморному полу. Затянув потуже пояс шелкового кремового халата, я потянулась к медной ручке. Мое пребывание в «Passages» больше походило на роскошный отдых. Сперва мне показалось, что родители снова решили купить мое отрезвление, но здесь мне пришлось многому научиться и еще больше измениться. Сердце зажило, душа успокоилась — по крайней мере, в стенах самого лучшего реабилитационного центра в мире.

В номер зашла Салли и мой наставник, Барб, с кексом и сертификатом в руках. Салли подмигнула, понимая, какой глупостью на самом деле был сертификат, но он означал, что я возвращаюсь домой. Она обняла меня, выразив неподдельную гордость этим объятием. Мы провели множество бессонных ночей, обсуждая личные дела во время моего шестидесятидневного пребывания в центре, каким-то непостижимым образом ей удалось убедить родителей проявить уважение к моим границам во время поддержания реабилитации благосклонностью и финансами, даже вопреки моим отказам о встречах.

Барб заполнил бумаги по выписке и протянул мне ручку. Я прочитала все, что было написано крупным и мелким шрифтом и только потом подписала. Салли похлопала меня по левой руке, пока правая была занята, после чего мы распрощались с Барбом.

Стоило наставнику покинуть палату, Салли наградила меня своей фирменной не-размыкающей-губы улыбкой, глаза с нависшими на них веками практически излучали гордость. Салли оказалась никакой не змеей. Теперь в трезвом состоянии мне стало гораздо проще разглядеть сущность людей. Прочищенная голова помогла распознать тех, кто искренне желал мне самого наилучшего и готов был бороться со мной ради достижения цели и тех, кто хоть и с хорошими намерениями, но готовы были потакать всем моим капризам — как делали родители. Мне пока не хватало мужества для встречи с ними, даже несмотря на то, что принимать их помощь было тяжело, осознавая нанесенный ущерб собственной семье, я придерживалась трезвого образа жизни, а их поддержка могла столкнуть успех с рецидивом. Мне пришлось проглотить гордость и принять любую полезную помощь, предоставленную людьми, которые меня любили.