Прекрасные

В тот вечер, когда солнце скрылось из нашего большого кухонного окна, мы сидели за барной стойкой и пили вино, пока Уилл готовил. Он запланировал меню на неделю и организовал доставку продуктов, о чем не знала даже Ханна.

Подливая друг другу вина, мы со смехом слушали, как Найл зачитывал скопившиеся за неделю сообщения от Беннетта в телефоне Уилла, в то время как Дженсен стоял в стороне, слушая, но не вступая в разговор.

– «Не могу решить, то ли мне стоит в ближайшие десять лет постоянно делать детей, – прочитал Найл, – то ли втихаря сделать вазэктомию, чтобы вернуть свою жену». – потом он прокрутил вниз. – Это было два дня назад. А в от вчерашнее: «Хлои испекла пирог». А Макс ответил: «И что, даже не запустила им в тебя?»

Уилл засмеялся и бросил горсть порубленного чеснока в разогретое масло.

– Я сказал им, что всю неделю мобильный брать не будет, поэтому если что случится, пусть звонят на стационарный.

Интересно, в этот момент Ханна тоже, как и я, мельком взглянула на Дженсена, когда он вытащил из кармана телефон и у ставился на экран.

Что именно он там увидел, мне даже не нужно было спрашивать: ничего. Ни 4G, ни LTE и ни единого оператора. После того как я выгрузила из машины свои вещи, я сунула свой любопытный нос в журнал постояльцев, меня больше интересовали, кем были прошлые жильцы и откуда, чем где лежит пульт или дрова, и прочитала, что вайфая тут тоже не было.

Переезжая от винодельни к винодельне, мы постоянно были в движении, и драма с Бекки, и девушка на отпуск держали Дженсена в стороне от лишних беспокойств по поводу работы. Но сейчас впереди было девять дней, пустых и пока ничем не заполненных. Я наблюдала за тем, как он осознает, что его ждет полная изоляция в этой глуши и ему придется отдыхать: его лицо стало напряженным, он убрал телефон в карман и отвернулся к окну.

А потом обернулся, словно почувствовав мой взгляд. Уверена, я выглядела решительно – стиснув зубы, я пристально смотрела на него, как бы говоря: «Убери чертов телефон, Дженс, и просто расслабься». Потом улыбнулась и, подмигнув ему, многозначительно подняла бокал вина, поднесла к губам и с делала большой глоток.

Осевшее на его плечах напряжение постепенно улетучивалось, мне было неважно, приложил ли он к этому усилия или сработало подсознание, и Дженсон подошел к нам и встал за моей спиной.

– Никакой работы, понял? – сказала я, запрокинув голову и расплываясь в улыбке. – Уж извини, что приходится тебе это говорить, но здесь запрещена адвокатская практика. Какая жалость.

Дженсен покачал головой, сдержанно засмеялся и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку. Но отодвинулся не сразу, чем я и воспользовалась, расслабленно прислонившись к его мускулистому телу, а когда он обнял меня, сдержалась, чтобы не расплыться в довольной улыбке.

Бекки осталась за сотни миль от нас, но тем не менее наши объятия никому не показались странными или неуместными.

* * *

Наше первое сонное утро (мы безбожно проспали!) было наполнено сдобными булочками с вареньем. Потом пошли собирать ягоды, купались в широком ручье, затем лениво разлеглись у к амина, читая страшные сказки, которые нашли на книжных полках в доме.

И все дни будто слились в один: прогулки по лесу, послеполуденный сон и бесконечные часы на кухне, когда мы смеялись и пили вино, пока Уилл что-нибудь готовил.

Вот только не хватало, чтобы кто-то нарубил дров.

На третий день я поняла, что незамеченным этот факт больше оставаться не может. И, уже оглядываясь назад, можно сказать, что это было моим вкладом в эту поездку.

– Огонь почти погас, – крикнула я мужчинам, которые играли в покер в гостиной.

Руби оторвалась от книги и многозначительно посмотрела сначала на меня, свернувшуюся калачиком в большом кожаном кресле у камина, а потом на приличных размеров груду поленьев, сложенных рядом с камином.

– Тут же полно дров, – озадаченно произнесла она.

– Руби Стелла, – вполголоса ответила я. – Я не прошу тебя захлопнуть варежку, но и не говорю обратное.

Она зажала рот ладонью, как раз в тот момент, когда к нам подбежал обеспокоенный Уилл. Он резко остановился, уставившись на пылающий огонь и на приличную кучу дров рядом.

– Хорошо, я подброшу еще, – без каких-либо подковырок сказал он.

Ну просто ангел.

– Дело в том, – начала я, приподнявшись на локте, – что свеженарубленные дрова – это такое особенное удовольствие. Этот аромат, это потрескивание…

Он склонил голову набок и какое-то время изучал меня взглядом, после чего посмотрел в сторону хихикающей и прикрывшейся книгой Ханны:

– Свеженарубленные? – переспросил он.

– Кажется, за сараем я видела топор, – услужливо подсказала я. – Большой такой, тяжелый топор. А в самом сарае лежат огромные бревна…

Дженсен стоял на пороге, небрежно прислонившись плечом к открытой двери.

– Пиппа.

Я посмотрела на него и ухмыльнулась.

– Ну а что?