Прекрасные господа из Буа-Доре

– Но моего отца надо хотя бы спрятать! Ах, теперь я вполне уверен, что именно на него они покушаются! Где он?

– В комнате моего мужа, которого, к счастью, здесь нет! Он отправился готовить свадебный обед в Ла Шатр и вернется только завтра. Они назвали его по имени!

– Кого? Моего отца?

– Нет, моего мужа! Подумайте, как получилось, что они его знают! Я сказала, что он болен, и сказала это очень громко, чтобы ваш отец наверху услышал это. Я надеюсь, что он догадался лечь в постель.

– А им не пришло в голову подняться?

– Напротив, они заглянули в парадный зал, и они сказали…

– Но они возвращаются! Молчим, – сказал Марио.

И он поспешил вернуться в свой уголок в кухне и снова притвориться спящим.

– Ну, старая ведьма, поторопитесь! – воскликнул Сакканс, вернувшийся в сопровождении двоих своих приспешников. – Накрывайте на стол и угощайте нас как можно лучше. Вот капитан Макабр, он идет сюда. А вы, – сказал он своим солдатам, – вы будете исполнять предписание: «Молчание и терпение!» Никто не будет есть, пока капитан не сядет за стол. Капитан остановится здесь, чтобы хорошо поужинать, и не хочет, чтобы ограбили кладовую и ничего, кроме костей, не оставили ему и его офицерам. Вспомните о тех, кого повесили в Линьере за то, что они воровали еду. Идите! Я говорил по-французски для ваших ушей, мадам мартышка, – прибавил он, обращаясь к хозяйке, как только вышли солдаты. – Это для того, чтобы вы знали, что незачем здесь хныкать и вздыхать… Старайтесь и готовьте вертел. Ну! И, если жаркое сгорит по вашей вине, берегите свои старые кости!

– А как вы хотите, чтобы я поспешила, когда я почти совсем одна должна все делать? – сказала госпожа Пиньу, не смущаясь оскорблениями. – Нас здесь всего две старухи. Верните мне моего слугу, чтобы он накрывал на стол; я же не могу быть одновременно наверху и внизу, не так ли?

– Твой слуга подозрителен, старая. Он, похоже, собирался сбежать при виде нас и потом попытался спрятать овес. Он получил хорошую взбучку и теперь работает на нас.

– Ну а этот постреленок? – возразила хозяйка; она говорила, насаживая птиц на вертел. – Он из вашей шайки? Не может ли он помочь мне?

– Помоги ей, бездельник, – сказал Сакканс Марио, – и работай как следует!

Марио поднялся с притворной беспечностью и спросил, что надо делать.

– Отправляйся-ка наверх со служанкой, – воскликнула госпожа Пиньу, – и быстренько накройте стол скатертью!

Марио поднялся и сказал служанке:

– Мой отец? В какой он комнате? Скорее!

Она отвела его на второй этаж, и мальчик легонько поскребся в дверь, запертую изнутри.

Маркиз тотчас же узнал этот знак. Только маленькая ручонка Марио скребется так же каждое утро в дверь его спальни.

– О боже! – воскликнул он, поспешно открывая. – Ты здесь? Но что означает этот наряд? С кем ты пришел? Как? Почему?

– Мне некогда объясняться, – ответил Марио. – Я один; я хочу, чтобы ты убежал отсюда. Делай как я, отец, переоденься!

– Да, это верно! – сказала служанка. – Вот вещи нашего хозяина, наденьте их на себя, господин мар…

– Никакик маркизов! – сказал Марио. – Уходи-ка отсюда, моя милая, а вы, отец, станете мэтром Пиньу.

– Но зачем мне показываться? – заметил маркиз, начиная машинально расстегивать камзол. – Я не смогу, подобно вам, сын мой, должным образом разыграть комедию!

– Напротив! Сможете, отец! Но скажите мне, не знаете ли вы рейтара по имени Макабр? Мне кажется, я слышал от вас несколько раз это имя.

– Макабр? Да, конечно, я знаю это имя, и человека тоже, если это тот самый, кто…

– Он давно вас не видел?

– Черт возьми! Да! Лет двадцать или тридцать… Может быть, и больше!

– Ну что ж, это хорошо! Показывайтесь без опаски; изображайте трактирщика, и мы найдем способ бежать.

– Это невозможно, дитя мое, – сказал маркиз, продолжая раздеваться. – Мы имеем дело с пройдохами. Представьте себе, они пришли, произведя не больше шума, чем стадо идущих шагом мулов, которых ведет один-единственный человек. Я не остерегался; хозяйка спала в уголке у очага; я был в комнате, читая «Астрею» в ожидании, пока пробьет час.

– Спрячем «Астрею»! Повара не читают книг, переплетенных в шелк, – сказал Марио, схватив том, машинально положенный маркизом рядом со шляпой, когда он расположился в комнате трактирщика.

И тем временем, как только маркиз освобождался от одной из частей своего наряда, мальчик прятал ее под вязанками хвороста на маленьком чердаке по соседству.

– Но ты, бедное мое дитя, – продолжал маркиз, – значит, они не узнали в тебе дворянина? Они не причинили тебе зла, боже мой?

– Нет, нет; поговорим о тебе, отец мой. Значит, ты не пытался выйти до того, как они выставили своих часовых?