Прекрасные господа из Буа-Доре

– В самом деле, – сказал Гийом, рассказывая это с пылом юности, – или Трибуде выиграл, или проиграл. Если он выиграл, он имеет право на полный почет и на всю прибыль от победы. Я согласен, что он виноват, взяв вымышленное имя. Ну пусть за эту вину его накажут каким-нибудь штрафом или несколькими днями тюрьмы, но чтобы он все-таки был признан победителем в соревновании, потому что честь таланта – это святое дело и, несмотря на то, что мы не очень-то любим старых сансерских хитрецов, не было дворянина, который не протестовал бы против несправедливости, допущенной по отношению к Трибуде. Но что вы хотите! Крупные города всегда кушают маленькие, и важные судейские крючки из Буржа присвоили бесцеремонно первенство над всеми буржуа провинции. Они бы очень охотно поступили так и со знатью, если бы им позволили это сделать! Я был удивлен, что Иссуден участвовал в соревновании. Аржантон от этого воздержался, говоря, что награда была отдана заранее и что ничего не ценится у судей из Буржа, кроме чемпионов из Буржа.

– Не думаете ли вы, что принц был впутан в эту несправедливость? – спросил маркиз.

– На это я не отвечу! Но время идет, и вот преданный Адамас явился сообщить нам, что лошади готовы, не так ли? Ну что ж, едем, дорогой Виллареаль, и так как вы обещали маркизу прибыть завтра отблагодарить его, я приглашаю себя с вами.

– Я на это рассчитываю, – продолжил Буа-Доре.

– И можете также рассчитывать, сударь, – сказал ему д’Альвимар, отвешивая низкий поклон, – что я вам предоставлю все доказательства того, что я высказал.

Буа-Доре не ответил, а только поклонился.

Гийом, торопясь отправиться в путь, не заметил, что маркиз, несмотря на свою кажущуюся любезность, воздержался протянуть руку испанцу и что тот не осмелился его попросить коснуться руки.

Глава двадцать девятая

Как только они вскочили в седла, маркиз, обращаясь к Адамасу, сказал ему взволнованным голосом:

– Быстро, мои доспехи, шлем, оружие, коня и двух человек!

– Все готово, месье, – ответил Адамас. – Мэтр Жовлен отдал нам распоряжения, сказав, что они исходят от вас, что если господин д’Арс отправится обратно сегодня вечером, вы будете сопровождать его… Но с какой целью?

– Ты узнаешь это, когда я вернусь, – ответил маркиз, поднимаясь к себе в комнату, чтобы переодеться. – Позаботились ли о том, чтобы подготовить лошадей в маленькой конюшне, так, чтобы в тайну были посвящены только люди, которые должны меня сопровождать?

– Да, месье, я сам за этим проследил.

– И далеко ты отправляешься? – воскликнул Марио, который только что поужинал с Мерседес и вернулся в спальню.

– Нет, сын мой, я не еду далеко. Я буду здесь через два коротких часа. Вы должны спать спокойно, и обнимите-ка меня быстро!

– О, какой ты сделался красивый! – простодушно сказал Марио. – Ты что, поедешь потом в Ла Мотт-Сейи?

– Нет, нет. Я еду танцевать на одном балу, – отвечал маркиз улыбаясь.

– Возьми меня, я хочу видеть, как ты танцуешь, – сказал мальчик.

– Я не могу, но потерпите, мой Купидон, потому что, начиная с завтрашнего дня, я и шагу не сделаю без вас.

Когда старый дворянин надел свой маленький шлем из желтой кожи с серебряными полосами, подбитый подкладкой или железным секретом и украшенный длинным султаном, падающим на плечо; когда он надел свой короткий военный плащ, привязал свою длинную шпагу и застегнул под своим обвислым подбородком закрывающую шею деталь доспехов из блестящей ткани, Адамас мог посмеяться без излишней лести, что у него был внушительный вид, тем более что волнения вечера заставили ослабнуть его румяна, его лицо было почти естественного цвета и не было женоподобным.

– Вот вы и готовы, сударь, – сказал Адамас. – А я разве не поеду с вами?

– Нет, мой друг, ты закроешь все двери моего дома и проведешь вечер с моим сыном. Если он заснет, сделай ему походную постель из двух подушек. Я хочу найти его здесь, когда вернусь, а теперь посвети мне, я хочу поговорить в салоне с мэтром Жовленом.

Он несколько раз с умилением поцеловал Марио и спустился на этаж.

– Куда вы едете и что вы решили? – говорили ему выразительные глаза Люсилио.

– Я еду в Арс, чтобы завершить расследование… А что дальше, не так ли? Потом, если это произойдет, я договариваюсь с Гийомом, чтобы злодей не смог ускользнуть, и вернусь посоветоваться с вами об остальном. Итак, до свидания, мой друг.

Люсилио вздохнул, глядя, как маркиз уезжает. Он казался ему поглощенным более серьезными замыслами, в которых он не признался.

В то время, когда маркиз собирался уезжать, Гийом и д’Альвимар, последний в сопровождении Санчо, другой с четырьмя людьми охраны, направлялись довольно медленно к замку д’Арс по нижней дороге, которая оставляла плоскогорье Шомуаз справа и проходила довольно близко от Ла-Шатра.

Луна еще не поднялась, и лошади Гийома были очень усталые, ехать быстро было невозможно.

Д’Альвимар воспользовался этим обстоятельством, чтобы быть немного впереди со своим оруженосцем, которого он тихо спросил:

– Санчо, не забыл ли ты в Брианте что-нибудь принадлежащее мне?

– Я никогда ничего не забываю, Антонио!