Прекрасные и порочные (ЛП)

Многие люди в фильмах взламывают шкафчики, используя продуманную технику «ухо-к-замку», а если ничего не выходит, то всегда есть хорошие старые болторезы. Но в кино не говорят, что намного легче тщательно изучить дверцу. Федеральное финансирование школьного округа предоставляет школам металл самого низкого качества – гибрид никеля и олова. Также все шкафчики в старшей школе сделаны на системе из двух болтов. А это означает, что если взять шпильку для волос и пару пинцетов, затем сдвинуть ими центральный болт влево, можно приоткрыть дверцу достаточно, чтобы туда что-нибудь засунуть. Хмм, даже не знаю, например, два пакетика с марихуаной, которые определенно принадлежат Джеку Хантеру, ведь сейчас они в его шкафчике. Я иду в туалет и звоню в школьный офис, анонимно сообщая им, что из шкафчика 522 доносится запах марихуаны.

Охрана кампуса важничает после поимки «преступника». Парень-нож теперь отстранен на неделю. Все открыто посмеиваются над тем, что для поимки голого парня понадобилось трое охранников, но офицеров это не волнует. Для них это был триумф, победа Хороших Взрослых над Главным Злом Подростков. Этого было достаточно для раздутия их эго настолько, чтобы они важно разгуливали, словно воздушные шарики с усами и лысинами. Спустя десять минут они оказываются у шкафчика 522, уборщик перерезает замок, и офицеры обыскивают вещи Джека. Я наблюдаю из-за угла коридора, как они вытаскивают его книги, карандаши, швыряя их на пол. Когда находят пакетики, то обнюхивают их, убеждаясь, что это марихуана. Я тихо хихикаю по дороге обратно в класс.

Джек Хантер: 2.

Айсис Блейк: 1.

Большая разница, но я быстро сровняю счет.

Слухи распространяются моментально, словно огонь по маслу. Джек Хантер отстранен местной полицией на два дня за хранение наркотиков. Жизнь прекрасна. Я вгрызаюсь в свой сэндвич и замечаю, что третий день подряд ем тунца. Мда, похоже, мои вкусовые рецепторы могут воспринимать только сладкий-пресладкий вкус победы.

– Что ты делаешь? – спрашивает Кайла, смотря на меня сверху и держа поднос с чили в руках.

– Наслаждаюсь победой, – отвечаю я.

– Так это ты сделала, да?! – Кайла с грохотом ставит поднос на стол и шипит, – Это ты подкинула марихуану в шкафчик Джека!

– Эммм, нет? Он укурок¹², не я. Я даже не знаю, где купить марихуану.

– Эйвери сказала, что продала тебе два пакетика!

– Ох. Ну, в таком случае, да. Я знаю, где купить марихуану.

Она возмущается, но по её лицу это невозможно прочесть. Оно прекрасно. Такая красота, словно ты наблюдаешь, как породистый выставочный кот пытается срыгнуть комок шерсти.

– В свою защиту... – я поднимаю руки. – Все знают, что у популярных ребят есть травка, хорошо? Это как всемирный закон, из той же оперы, что и «яблоко падает на ботаников вроде Ньютона», а «небо имеет отчетливо голубой цвет».

– Я тебе не верю, – вздыхает Кайла. – Я думала ты крутая, но теперь… посмотри на себя! Подкинуть наркотики парню, который тебе просто не понравился?!

– Ммм, тут нечто большее, чем «просто не понравился».

– Экстренное сообщение: всем остальным он нравится, ясно?! Поэтому можешь просто отвалить?!

– Хантер до сих пор не извинился за то, что довел тебя до слёз, Кайла!

– Джек заставлял меня плакать всё это проклятое время, понятно?! Я ежедневно плачу из-за него в подушку уже шесть лет!

– Тогда тем более есть причина надрать ему зад!

– Мы не во втором классе, Айсис! – говорит резко Кайла. – Кусаться и пинаться не по-девчачьи, и с парнями так ты тоже не добьешься успеха.

– А может я ни хрена не хочу никакого парня! – мой голос повышается, привлекая внимание. – Может все парни подонки! И вероятно, я единственная, кто может ясно мыслить и видеть этого придурка в истинном обличье!

– Он не придурок...

– Я не собираюсь слушать твои оправдания, Кайла! Я знаю их все. Я когда-то также придумывала оправдания для одного парня, ясно?

– Верится с трудом! – говорит она злобно.

– Да? Так поверь!

Я закатываю рукав, и Кайла одновременно делает три вещи: видит это, понимает, что я сделала и отшатывается от этого. От меня.

Опускаю рукав обратно и хватаю рюкзак. Я оставляю здесь свой сэндвич. Оставляю здесь короткий триумф над победой. Я оставляю здесь свой секрет, с ней.

Остаток дня похож на расплывчатый туман злости и едва сдерживаемых слёз. Когда возвращаюсь домой, вижу, что в нем не горит свет. Все окна закрыты, занавески опущены, как всегда. Дом спит, ну, или, по крайней мере, так кажется. Зову маму. Сегодня она не работает, у нее нет встречи с психологом, и машина находится в гараже. Она должна быть дома. Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку и замираю, когда вижу её открытую комнату.