Прекрасные разбитые сердца

Через мгновение раздается что-то похожее на:

– Секундочку.

Его голос какой-то странный. Я не жду.

Врываюсь в раздевалку, каждый шаг объявляет о моем присутствии.

Похоже, Оуэн это слышит, потому что снова кричит мне:

– Дай мне минутку.

– У тебя уже был час. Именно столько я прождала тебя на парковке.

– Пейтон, не заходи сюда. Пожалуйста…

Он закашливается и глубоко вдыхает.

Я останавливаюсь на углу, где начинаются шкафчики. Оуэн по другую сторону. Почему не хочет, чтобы я находилась здесь? И почему он так странно разговаривает? Получил удар после моего ухода?

Он снова кашляет, и я захожу за угол.

– Лучше тебе быть одетым, потому что я…

Как только вижу его, все мысли испаряются. Он сидит на полу все еще в шортах, прислонившись к шкафчикам. Руки пока обмотаны, белая ткань в красных пятнах после боя.

Почему он не принял душ и не переоделся?

Оуэн видит меня и делает прерывистый вдох.

– Я просил тебя не… – Он задыхается и резко втягивает воздух. Даже при слабом освещении видно, какой он бледный.

Мое сердце пропускает удар.

– Я в порядке, – бормочет Оуэн, борясь с глазами. Подбегаю к нему, и он проигрывает битву, его карие глаза закрываются.

Глава 27 Просто друзья

ОУЭН НЕ в порядке.

Снимаю ортез и осторожно опускаюсь на пол рядом с ним. Меня не волнует, что я поврежу колено. Оуэну больно, и я не хочу, чтобы стало еще хуже. Сажусь лицом к нему, подогнув ноги, бедро прижимается к его бедру.

– Дело в ребрах? Они сломаны?

Это объяснило бы прерывистое дыхание. Как Каттер и Лазарус могли уехать и оставить его в таком состоянии?

– Моя сумка.

Оуэн пытается показать, но, похоже, для этого требуется много усилий, и рука падает на пол.

Отползаю назад и легко тянусь к спортивной сумке, что меня пугает. От нее до Оуэна всего несколько сантиметров, а он сам не смог до нее добраться.

Расстегиваю ее.

– Что тебе нужно?

Грудь Оуэна тяжело поднимается, пока он роется в сумке. Но не находит того, что ему нужно. Тянусь через его колени, беру сумку и вываливаю содержимое. На наши колени падают раскрутившиеся бинты, на пол со стуком приземляются энергетические батончики и пузырьки с обезболивающим.

– Скажи мне, что ты ищешь, – умоляю я.

– Ингалятор.

В поисках ингалятора откидываю предметы в сторону. Вижу его! Поднимаю ингалятор и кладу Оуэну в руку. Он делает два вбрызгивания, и закрывает глаза.

– Мне позвонить 911?

Его глаза распахиваются, и он хватает меня за руку.

– Нет!

– Расслабься. – Поднимаю руки, чтобы он их видел. – Я не звоню.

Но позвоню, если ему станет хуже.

Когда Оуэн снова закрывает глаза, достаю из сумки футболку и вытираю пот с его лица. Моя рука задерживается на его подбородке, большой палец лишь в сантиметрах от его губ. Прислушиваюсь к его дыханию, пока оно не выравнивается, наши лица так близко друг к другу, что почти прикасаются.

– Я в порядке, – произносит он, словно чувствуя, что я за ним наблюдаю.

Дыхание Оуэна становится нормальным, и он снова говорит, как прежде. Но не зная, что именно с ним не так – и зачем ему ингалятор, – понятия не имею, беспокоиться ли о чем-то еще, например, о пульсе или давлении.

– Нет, не в порядке. – Слезы пощипывают глаза. – Я думаю, нам надо поехать в больницу и проверить тебя.

Щеки Оуэна так и не приобрели цвет, а его выразительные глаза, всегда выдающие его чувства, выглядят потухшими и мутными.

Спина Оуэна напрягается, и он встряхивает головой.

– Никаких больниц. Лекарство начинает действовать. Через пару минут все будет хорошо.

– Почему я тебе не верю?

Его взгляд устремляется к небольшому расстоянию между его грудью и моей. Из-за того, как я склоняюсь над ним, создается впечатление, что я хочу запрыгнуть к нему на колени.

Я отстраняюсь, вдруг засмущавшись.

– Расскажи, что произошло. Сильно ударили? Скажи, если больно.

Совершенно не подумав, осторожно провожу пальцами по грудной клетке Оуэна. Как только кончики пальцев касаются его обнаженной кожи, мои нервные окончания начинают гудеть.

– Ничего не сломано, – отвечает Оуэн, глядя на мою руку. Я отдергиваю ее, еще больше внимания привлекая к тому факту, что касалась его.

В том, что между нами увеличилось расстояние, есть и недостаток – мне открывается отличный вид на грудь Оуэна и его великолепное тело.

Поднимаю ингалятор.

– Зачем он тебе?

– Мне не нравится об этом говорить.

Смотрю на него.

– Тогда придется с этим мириться, потому что я только что нашла тебя в пустой раздевалке на полу, когда ты ловил ртом воздух. Ты понятия не имеешь, как плохо выглядел. Я думала…

Мой голос дрожит. Я не могу этого сказать.

Оуэн тянется и проводит мозолистым пальцем по моей щеке.

– Я рад, что ты меня не послушалась.

– По поводу чего?

Уголок его рта приподнимается.

– Что зашла сюда.

– Делать все наоборот – моя фишка. – Поднимаю ингалятор. – Так ты расскажешь, зачем тебе ингалятор? – спрашиваю я, вернувшись к первому вопросу.

Оуэн трет шею и хмурится. Затем смотрит на обмотанную руку и, поднеся запястье ко рту, тянет зубами кончик бинта.

– Прекрати.