Прекрасные сломанные вещи

На ней были балетки, легинсы и свободная рубашка. Если бы не шерстяная серая шапка, вы бы по ее виду никогда не подумали, что стоит холодная февральская погода. Сьюзан наверняка замерзла, но не подавала вида.

– Если мы будем говорить здесь, твои родители нас услышат, – вежливо объяснила Сьюзан. – Надо куда-нибудь пойти.

Она выжидающе подняла брови. Я молчала. Сьюзан развернулась на пятках и зашагала к дороге. Сама не зная почему, я последовала за ней.

Несколько минут мы шли молча. Она обнимала себя за плечи; я убеждала себя, что мне это не снится. Такое случалось со мной не каждый день.

Наконец Сьюзан остановилась у конца дороги, которая шла параллельно нашей, и присела спиной к каменной стене. Помедлив, я присоединилась к ней. Она открыла крышку коробки и протянула коробку мне. Я взяла печенье и надкусила: мягкое, шоколадное, восхитительное. Уже за одно это я была готова ее простить.

– Прости меня за то, что я сказала, – попросила Сьюзан, пока я жевала.

Она смотрела на землю, теребя рукава рубашки.

Я сглотнула.

– И ты пришла, только чтобы сказать это?

Сьюзан подняла взгляд.

– Конечно.

– Но сейчас же ночь на дворе, – медленно, словно обращаясь к ребенку, сказала я. – Можно же было подождать?

– Нет. – Сьюзан тоже взяла печенье и надкусила краешек. – Я так переживала, что тебе надоело и ты больше никогда не будешь со мной разговаривать. Что ты махнула на меня рукой.

– Конечно, не махнула. Не глупи.

– Но такое со мной уже было, – тихо воразила она. – Люди так поступают. Иногда.

Я ничего не сказала. Не знала, как поступить: то ли уверять Сьюзан, что я ее не брошу, то ли сообщить, что она вела себя как последняя сучка.

– Я знаю, что со мной тяжело, – мягко продолжила Сьюзан.

– Да, с тобой тяжело. – Я закатила глаза. – Никогда не думала, что у меня будет подруга, которая разбудит меня посреди ночи, чтобы прогуляться по Брайтону.

– Не забудь про печеньки. – Сьюзан слегка толкнула меня локтем. – Это ведь бонус.

– Да, тут ты права. Определенно бонус.

Я взяла еще печенье.

– Я понимаю, что тебе жаль, и я рада, что ты пришла извиниться, даже таким безумным способом. Но я все еще не могу понять, зачем ты вообще это сказала.

Она помолчала.

– Я не знаю почему.

– Я бы никогда тебе такого не сказала.

– Я знаю, что не сказала бы.

– И Рози тоже.

Тут она рассмеялась.

– О, ну вот как раз Рози любит показывать коготки. В школе она ведет себя совсем не так, как с тобой, знаешь ли.

Разве не этого я боялась все это время? Что я рано или поздно обнаружу, что моя знакомая, любимая Рози превратилась в незнакомку? И что Сьюзан, видя ее в обеих ипостасях, будет знать Рози лучше, чем я?

– Ладно, ну так ты меня простишь? – Сьюзан устремила на меня умоляющий взгляд. – Обещаю изо всех сил стараться не срываться на тебе, какая бы хрень ни творилась в моей жизни.

Что еще я могла сказать? Она принесла печенье и ждала меня в саду на морозе, чтобы извиниться. Сьюзан была совершенно ненормальной, непредсказуемой, но еще она была щедрой, и сердце у нее было открытым, и раньше у меня никогда не было таких подруг.

– Я тебя прощаю, – великодушно сказала я и пихнула ее локтем в ответ. – Слушай, может, если мы будем тусить вместе, я тоже стану интересным человеком.

– Ты и так интересная, – сказала Сьюзан. – Люди тебе доверяют. Это гораздо важнее. А от меня одни проблемы, согласись.

Она состроила гримасу.

– Так себе преимущество, честно говоря.

– А по-моему, вполне себе преимущество. С тобой весело. Ты из всего делаешь приключение. Мне бы хотелось быть на тебя похожей, – осторожно сказала я, боясь, что слишком разоткровенничалась. – Ну, хотя бы немного.

Она улыбнулась уголком рта.

– А, типа что-нибудь значимое?

На секунду мне показалось, что она прочла мои мысли, но потом я рассмеялась: это ведь Рози вспомнила про мою теорию о Значимых Жизненных Событиях.

– Ага, именно.

– Ну… – Сьюзан разломила печенье и откусила кусочек. – Я постараюсь.

Мы доели печенье и пошли обратно к дому длинной дорогой, которая занимала в три раза больше времени, чем обычно. Сьюзан немного рассказала мне про Дилана: только самую малость. Ему было шестнадцать. Он курил. Хорошо целовался. Да, нравился и Рози тоже, но не настолько, чтобы устраивать драму.

– Ты познакомишь меня с ним?

Она помолчала и, вытянув руку вперед, на ходу провела ею по стене.

– Не уверена, что хочу вас знакомить.

– Почему нет? – с обиженным удивлением спросила я.

– Потому что он тебе, скорее всего, не понравится и потом ты станешь хуже обо мне думать.

Она бросила на меня быстрый взгляд, и в глазах ее мелькнула настоящая тревога.

– Ну и не то чтобы он что-то для меня значил.

Я подумала, как бы ей сказать, что нет ничего такого, что заставит меня хуже о ней думать. Но как бы я ни формулировала это у себя в голове, все равно получалось, будто я признаюсь ей в любви.

– Что ты имеешь в виду – «не то чтобы он что-то значил»? – спросила я вместо этого.

Она пожала плечами.

– Он просто тупой чувак. Ну правда. Просто чувак.