Прекрасный белый снег (СИ)

Ночью ей приснился страшный сон. Она была лягушкой, маленьким зелёным лягушонком, или большим, этого она не понимала, чувствовала только свою мизерность в сравнении со страшным, склонившимся над её развезнутым, живым ещё нутром мучителем — вивисектором-хирургом с короткими, рыжеватой щёткой жёсткими усами и поросшими чёрным курчавым волосом кистями рук. В просторном светлом кабинете чем-то напоминающим операционную она лежала на столе, раздвинув ноги и широко раскинув руки, они были слегка только прихвачены ремнями, пошевелить, однако, Светка ими не могла. Её сковал холодный ужас, она знала своё полное бессилие и ничего поделать с этим было невозможно. За всем происходящим, откуда-то немного сверху с интересом наблюдали люди, в белых халатах и таких же белых, высокими цилиндрами колпаках, возможно студенты, или просто зрители, пришедшие насладиться чьей-то смертью.

Сначала её надули немножко, через низ, совсем чуть-чуть, чтобы не забрызгать халаты кровью, когда начнётся главное. Это было не столько больно, сколько унизительно и страшно, она прекрасно знала, что сейчас случится и чем это закончится, и ей хотелось только одного: чтобы эта мука завершилась поскорее. Кричать от боли она тоже не могла, как-будто внезапно онемела, ей оставалось только смотреть на своих мучителей, беззвучно шевелить губами и молча плакать, хотя и плакать она тоже была уже не силах, только кричать про себя от ужаса предстоящей страшной боли.

"Так, товарищи, — произнёс из под усов знакомый голос, — лягушка обыкновенная. Сегодня изучаем болевой порог. Нервные окончания, реакцию на боль в различных органах, посмотрим, — усмехнулся её мучитель криво, — есть ли у неё душа, и если есть, то где, а завершим сердечной мышцей."

Он засучил повыше рукава, побрякивая холодно металлом выбрал подходящий скальпель из небольшой кюветы, придвинулся поближе.

— Коля, — хотела сказать она ему, — что же это Коля? Ведь ты меня любил когда-то! А теперь собрался проверять мой болевой порог... Как же так, Коля? Разве такое возможно? Я ведь тоже хотела быть счастливой, Коля...

Произнести, однако, ей так ничего и не удалось, но Николай, казалось Светке, всё-таки её услышал. Так же беззвучно, одними глазами он ответил:

— Пойми, дорогая, всё меняется. Думаешь, мне легко? Так просто, резать по живому? Вчера любил, сегодня разлюбил... По твоему, это хоть что-нибудь меняет? Жизнь, Светочка, такая. Но разве это главное? Главное — смотреть на будущее с оптимизмом, и будет тебе счастье. Счастье, Светка, в нас, оно живёт внутри, и даже лягушка, Светик, имеет право быть счастливой. Оно в нас есть или его нет, забрать его никто не может. И я не заберу. Скоро и ты, родная, будешь счастлива, окончательно, и — недобро скривился он в улыбке, — увы, уже бесповоротно.

— Ну что ж, приступим к делу, — повернулся он к студентам, — смотрим, товарищи, внимательно, делаю надрез, — и с этими словами, аккуратно, сверху вниз провёл скальпелем по Светкиному животу. Он, видимо, всё же переусердствовал немного, брызги её тёплой крови красными пятнышками тут же легли на его халат и мясистое лицо. Светка почувствовала горячий жар металла, молча охнула и приготовилась немедленно погибнуть под ножом. Этого, однако, не произошло, исследователи лягушачьих женских судеб обо всём позаботились заранее. Он долго копался в её внутренностях, вероятно искал душу, найти никак не мог, тянул щипцами за нервные окончания, делал надрезы, опять тянул и снова резал, и время от времени комментировал происходящее.

"Так, внимание: надрезаем центральный нервный стволовой канал, видим: зрачки расширились, болевой порог пока не пройден. Идём дальше..."

Мученье это, казалось ей, длится уже вечность, а он всё дёргал её нервы, надрезал и снова дёргал, участливо, с надеждой, внимательными своими глазами заглядывал в её, уже потухшие от боли, он словно ждал: когда же она всё-таки не выдержит и даст наконец ему покоя. И ровно в ту минуту, когда она почувствовала вдруг облегчение, поняла что всё сейчас закончится и счастье уже близко, он повернулся к зрителям и громко объявил:

— Отлично. Болевой порог прошли. Можно завершать. Посмотрим, отреагирует ли наша подопечная на надрез сердечной мышцы. Смотрим, товарищи, внимательно, здесь самый ответственный момент, — и с этими словами вонзил свой скальпель прямо в её больное сердце.

Горячая красная пелена накрыла её глаза, Светка охнула от боли и собралась умирать...

— Светка, милая, Светик, что с тобой, проснись... — Над ней, склонившись в полумраке стоял Венька, — что с тобой, родная?! Ты страшно так кричала...

— Сердце, — очнулась внезапно Светка. — Сердце похоже, немного прихватило. Худо мне что-то, Вень.

— Ну что ты, душа моя, — взмолился он. — Что с тобой, Светочка? Подожди минутку, что-нибудь сейчас придумаем...

Он побежал на кухню, недолго погремел нижним, "аптечным" ящиком стола и вскоре вернулся с чашкой и какими-то таблетками.