Прекрасный белый снег (СИ)

И Венька дома сел на телефон. С самого утра он включал компьютер, на сайте РБК загружал графики торгов и набирал Валеркин номер. Тот проговаривал утренние курсы на наличку, а дальше всё было совсем не сложно: по справочнику Жёлтые страницы он тупо прозвонивая все по порядку банки и обменники, искал дешёвую валюту, найдя же что-то подходящее звонил Валерке и тут же забивался в банке.

И очень скоро у него пошло, они сделали сделку, потом вторую, за ней ещё, и вскоре у него появился целый список своих уже банков и обменников. Теперь он знал почти наверняка, с кем работать можно, а куда звонить вообще смысла не имеет. На бирже он бывал почти ежевечерне и очень скоро стал среди брокеров своим. Здесь у него появились новые, каких прежде не бывало, друзья, случалось, его приглашали и на дни рождения, сначала в офис а дальше как придётся: в модный какой-нибудь кабак, возможно в клуб, или даже в баню, там все эти люди пили виски и развлекались как могли, а иногда и запускали по кругу косячок.

Так, в новых, довольно приятных хлопотах прошла зима, уже к весне он знал по именам почти всех дилеров и начальников валютных отделов большинства питерских обменников и банков, да и на бирже за ним закрепилась репутация человека, способного буквально за минуты организовать хорошую сделку в городе, и главное, которому можно абсолютно доверять.

Против его сотрудничества с другими брокерами Валерка никогда не возражал, он точно знал: приоритет всегда за ним и в очереди он первый. У них установились действительно дружеские и очень доверительные отношения, не работодателя с работником, а именно партнёров. Ещё же через некоторое время он получил красивое, под пластиковую карту удостоверение с надписью: Инвестиционная компания такая-то, помощник брокера. У него появился первый свой мобильник, с домашнего он слез, на биржу приезжал теперь с утра, садился на Валеркин телефон, и время от времени получал звонки с предложениями из города на свой мобильный номер.

А вскоре проявился и индус: камень ему всё-таки вернули, и деньги, с учётом расходов на возврат и достаточно приемлимой в подобной ситуации неустойки он был готов перевести на тот же счёт, с которого была сделана оплата. Валерка все выяснил по этому вопросу, счёт, слава Богу, ребята не закрыли, и вскоре, с назначением платежа: "За возврат товара" деньги его пришли обратно.

И в общем-то, всё было очень хорошо, на первый взгляд: у нашего героя появилась новая, вполне приличная работа, вернулись деньги, казалось бы, чего ещё, живи да радуйся. Одно только обстоятельство всё больше тяготило Веньку: отношения их со Светкой, постепенно как-то и далеко не в лучшем направлении менялись прямо на его глазах. Причины Венька никакой не находил, что случилось и что с ними происходит не понимал, поделать же, однако, с этим ничего не мог. С каких-то пор она словно опять замкнулась, как и тогда, в теперь уже далёком прошлом закрылась от него, и что-то подсказывало ему: если и не навсегда, так уж наверняка опять надолго.

Нет, как и прежде они ложились спать в одной постели, теперь же, однако, всё чаще, сквозь зубы буркнув: "Доброй ночи" она пыталась сделать вид что засыпает и сразу отворачивалась к стенке. Ноги их не переплетались во сне как стебли белых лилий в свадебном букете, она уже не засыпала на его плече, а он не просыпался у её груди, и то что воспитанные люди обычно называют близостью, хоть и случалось раз в неделю, но превратилось как-то незаметно в те самые "супружеские обязанности" — те, что не столько ещё супружеские, сколько давно уже обязанности.

Когда-то, вроде бы совсем недавно, и в то же время, казалось Веньке, так уже давно, в какой-то прошлой жизни, он варил ей кофе по утрам, по-польски — прямо в чашке, и приносил в постель. Они включали телевизор, обычную утреннюю муть, полулёжа на двух подушках она уладывала на него свои, такие любимые, с мягкой шелковистой кожей ножки, прихлёбывала горячий кофе и говорила прикрыв глаза немного: "С Добрым утром, Венька! С Добрым тебя солнечным утром, Венька!" Он отвечал ей: "С Добрым утром, Светка! С добрым тебя утром, Светка!"

Если же так случалось что шёл дождь, дожди бывают и в счастливой жизни, тогда это звучало так: "С Добрым тебя дождливым утром, Венька!" Он отвечал ей: "И тебя, родная!" И поздравления эти, бывало, плавно переходили в обнимания, несмелые утренние поцелуи, он забирал у неё чашку, ноги их и тела переплетались, и вскоре раздавался её тихий стон: "Ещё! Ещё..." И после, когда всё заканчивалось, они долго ещё лежали обнявшись, пришёптывая что-то на ухо друг другу.

Теперь же, на его уже несмелое, словно неуверенное в себе "С Добрым тебя утром, Светка", она, даже на него не глядя, сухо отвечала: "Доброе утро", оставалось только добавить "товарищи", до полноценного "Доброе утро, товарищи", и можно было ощутить себя будто бы на лекции, или на партсобрании, где прямо сейчас вам либо расскажут о тонкостях советской педагогической науки, либо немедленно приступят к сбору взносов.