Прекрасный белый снег (СИ)

Странное у него иногда возникало ощущение: все эти годы совместной их со Светкой жизни он словно крутил педали гоночного велосипеда, случалось из последних сил, у него была цель и он к ней всегда стремился. Он словно привык жить каким-то завтрашним, счастливым днём, ясно представлял их будущую просторную квартиру, хорошие машины у обоих, весёлого улыбчивого малыша — мальчишку непременно, как он играет в их маленькой, сплошь в турничках и шведских стенках, заваленной мягкими цветными кубиками детской, отдых где-нибудь в Италии, возможно домик в Гоа — в пальмовой роще у океана, и всё это, казалось, случится когда-нибудь в их жизни. Теперь же всё это у него забрали, мечтать внезапно стало не о чем, стемиться не к чему, и крутить эти вечные педали, как выяснилось, было совершенно ни к чему. И деньги, те самые, что ещё вчера он зарабатывал с таким упорством, ему вдруг оказались не нужны. На себя, на свою жизнь, того что он имел ему вполне хватало, перспективы все его внезапно куда-то испарились будто и не было их вовсе, из-под него словно выбили опору. Спешить Веньке отныне стало некуда, и надрывать себя заработком быстрых денег теперь ему было просто лень...

Так что, работал, даже уже и не работал, присутствовал на бирже по привычке что-то делать Венька уже на автомате. До вечера он больше не засиживался, часов наверное в шесть, не позже, спустившись по лестнице служебным входом выходил прямо к маленькому ларёчку-магазинчику, брал пару банок пива, и сторонясь знакомых задворками брёл к метро. От Чёрной речки до дома он ходил теперь пешком, по дороге покупал ещё немного пива, в тихом, полюбившимся ему дворе, недалеко от дома, устраивался на скамейке, пил своё пиво и думал, думал, думал: как же это всё произошло.

Он вспоминал их отношения с самого начала, по дням перебирал их жизнь, пытался найти настоящую причину. И иногда ему казалось, что всё могло пойти иначе, порой же — что иначе сложиться просто не могло. Хотя, казалось бы, такая малость, не будь той ссоры, последней, расскажи она ему вовремя о малыше, так ничего бы того и не случилось, пошло бы всё иным путём, радостным и счастливым.

"Да, Господи, какая нелепая, глупая случайность — думал Венька, — драка какая-то, в метро. Ведь он же её и защищал, от этого придурка. Ну дал разок по морде, и что? Да совсем ещё недавно, лет сто всего назад, и не за такое легко могли насквозь проткнуть! А средние века? Да тот же Сирано! А Александр Сергеевич... Вот уж, кто-кто, а этот бы дырок понаделал... А тут такая малость! Он, защищая честь любимой женщины ударил мерзавцу по лицу... Нет, — думал Венька, — не в том была причина. Что-то у них пошло не так, и не теперь, а уже давным давно..."

И вновь перед его глазами вставал тот страшный день, он видел эту рябь под ярким солнцем на речной воде, тревожную и лёгкую, тот мостик в парк на Малой Невке, в его ушах опять звучал предсмертный писк, и тёмный ужас охватывал его в который раз. Тогда, именно тогда всё и началось, что-то в их отношениях сломалось, вдруг пошло не так. Они забрали жизни тех маленьких, слепых ещё кутят, забрали так легко и даже не подумав, так легкомысленно и так жестоко, так просто и бездушно, будто бы это были и не живые детки их любимой Машки, а плюшевые игрушки с дешёвого рынка у Апрашки И Бог их за это не простил, вернул всё сторицей через много лет. "Да, — думал Венька, — за всё, оказывается, рано или поздно приходится платить." И вот уже им со Светкой пришлось заплатить такую страшную цену за давний тот проступок...

Ночами его опять стали мучить сны, тревожные и яркие до боли, он снова видел Светку, такую красивую и грустную, с печальными, вдумчивой проволокой серыми глазами, она глядела на него, укоризненно качала головой и словно говорила: "Нет, Венька, я больше не люблю. Всё теперь закончено." И вновь рассказывала о другой какой-то нежности, и Венька понимал: всё так, отныне всё закончено и Светку больше не вернёшь. Не зная, что ей ответить он будто бы кричал во сне, но крика у него не получалось, он только открывал рот, как рыба выброшенная на берег глотает бесполезный воздух беззвучно шевеля губами.

Ему опять приснилась молодая кобылица, всё так же она паслась на том лугу, неподалёку, но не одна, рядом крутил хвостом какой-то сивый мерин, а на опушке леса стоял отчего-то тёмно-вишнёвый Мерседес, как раз такой он видел во дворе больницы, когда его так неожиданно забрала Светка. Но подойти к ней Веня не решался: светлых его ангелов на этот раз рядом не нашлось, и подсказать путь к её душе было просто некому.

В довесок ко всему опять появились боли в сердце, слева, где-то сразу под соском. Особенно тянуло по утрам, часов с шести-семи, и он в который раз подсел на своё годами проверенное средство — привычные уже Рибоксин и Аспаркам, да к ним ещё добавил Корвалол. Это хоть как-то помогало, хотя и ненадолго...