Прекрасный белый снег (СИ)

Между тем, на кабинет служителя закона скромное убежище завотделением походило очень отдалённо, в чём Веня и убедился после беглого осмотра. Тёмно-бордовые, в спелую июльскую малину тяжёлые гардины на окне, тёмным дубовым воском сияющий паркет, люстра под хрусталь, кожаная мебель. "Ничего так живут советские врачи, — переминаясь с ноги на ногу отметил про себя Веня. — Скромно но прилично... Неплохо однако. Очень даже ничего..." Выглядело и правда, богато, хотя и слегка безвкусно. Но больше всего поразила Веничку картина на стене, изображавшая какую-то бешеную кобылу, с выпученными от ужаса глазами мчавшуюся к закату по жёлтой иссохшейся степи. "Интересно, что они тут курят? — подумал Веня. — Уж точно не Костин табачок. Без чего-то посерьёзнее, судя по картине, здесь явно не обошлось..."

— Что, Вениамин, нравится? — перехватил его взгляд Сергей. — Как вам? Правда, хороша?

— Вы о чём, конкретно? — вопросительно посмотрел на него Веня. — О картине? О лошади? Или о больнице вообще?

— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, не стесняйтесь, — действительно, показалось Веньке, прокурорским немного тоном проговорил главврач. — В ногах правды нет, а разговор нам предстоит серьёзный. Какой вы, я погляжу, однако. Слово вам не скажи. Причём тут, скажите, больница? И где вы тут лошадь увидали? Здесь конь изображён, ведь это же очевидно! Дикий мустанг! А вы: лошадь! Сказали бы ещё, кобыла! У вас, мой друг, я вижу все признаки выраженного когнитивно-диссонансного синдрома. Да ещё и в стадии обострения... Да-да, друг мой, именно это, судя по всему, и привело вас в наш стационар.

Сергей Станиславович встал, прошёлся по кабинету, повернулся к растерявшемуся от изобилия неизвестных ему терминов Веньке.

— Так что теперь, Вениамин, ваш внутренний конфликт между окружающей реальностью и тем, какой в вашем представлении она должна быть на самом деле, для меня совершенно очевиден. Ваша проблема именно в том и заключается, вы уж, пожалуйста, как специалисту мне поверьте! Вот так-то, батенька, — он добродушного улыбнулся и уставился на Веньку.

"Ну всё, — с тоской подумал Веня. — Начинается вынос мозга. Сейчас будет уму-разуму учить."

— Да, да, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону. — Конфликт, конечно. Ещё бы... Внутренний. Вы, пожалуй, правы...

— Зря вы иронизируете, Вениамин, — тут взгляд Сергея Станиславовича из добродушного превратился в укоризненный. — Зря, уж мне поверьте. Вы же неглупый человек, я вижу. — Он опять поднялся, прошёлся туда-сюда по кабинету, подошёл к окну.

— Устал я что-то, — проговорил он в заоконную пустоту. — Тяжёлый какой-то день сегодня выдался. — В полной тишине он постоял ещё немного, повернулся к Вене: — Знаете, а утром жена ваша приезжала. Вы ведь, кажется, женаты? Не так ли?

И тут, увидев что Венька с каким-то нехорошим удивлением в глазах поднимается ему навстречу, выставил, как-бы пытаясь его остановить, руки вперёд ладошками:

— Да успокойтесь вы! Успокойтесь! Ну что вы все такие нервные! Утром это было! Утром! Спали вы ещё, под капельницей...

Венька посмотрел на него недоверчиво, опустился обратно на свой стул.

— Как она? — спросил он глухо. — Что говорит хоть?

— У вас, Вениамин, чудесная супруга, — грустно улыбнулся ему Сергей, — мы с ней отлично поладили. За вас, знаете ли, переживает. Очень переживает. Всё спрашивала, как вы, да что, да можно ли вас увидеть. Признаться честно, я вам даже завидую немного. Каждому бы такую... Мы тут с ней, — с этими словами он подошёл к столу, замешкался буквально на секунду, — довольно долго разговаривали. Даже покурили. Кстати, вы ведь тоже, как мне уже доложили, курите, — он выдвинул ящик стола, достал пепельницу, сигареты, свой тускло отливающий металлом Zipper, положил на стол напротив: — курите, если хотите, не стесняйтесь. Сегодня можно, мы потом проветрим. И я с вами, заодно...

Вот этого Венька никак не ожидал. Чего-чего, а на такое развитие событий он не рассчитывал никак. "А мужик-то вроде, ничего, вполне нормальный, — подумал он. — Совсем не безнадёжный..."

Всё ещё недоверчиво поглядывая на доктора он вытащил из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся вкусным вирджинским табачком. Сергей Станиславович тоже закурил, с минуту, украдкой разглядывая друг друга они сидели в полной тишине.

— Скажите, Вениамин, — выпустив струйку дыма к потолку поинтересовался доктор, — а как вы себя чувствуете? Только прошу вас, ответьте откровенно, вопрос не праздный.

В этом вопросе, скорее даже не в самом вопросе, в тоне, каким он был задан, Венька почувствовал долю определённого доверия, и может быть сочувствия. И он расслабился немного, продолжать беседу сразу стало легче.

— Ну если откровенно, — ответил он, — вроде ничего. Так, поколачивает ещё, но уже гораздо меньше.

— Значит уже меньше, — произнёс Сергей Станиславович задумчиво. — Меньше... Это хорошо... Хорошо... А голова как? Или может, сердце беспокоит?