Прекрасный белый снег (СИ)

Широкие кожаные ремни через ноги, грудь и пояс, решётки на окнах, левая рука привязана к подобию поблескивающего холодным никелем торшера, разве что без лампы, иголка в вене, трубки какие-то, банка сверху. Тревожный холодок, мгновенно захватывая всё больше и больше жизненно важного простраства разлился снизу живота и дальше, ставшая неожиданно вдруг жаркой тесная волна затопила тут же грудь, и вымораживая изнутри в лёд пальцы на ногах обдала Веню стальными холодными иголками от самой макушки до кончиков ногтей. Ощущение было новое и далеко не радостное. "Ну вот, допрыгался, — со странным облегчением подумал Веня. — Тюремная больничка, что ли?" — обожгла вдруг неожиданная мысль.

За окном, изнутри затянутым сплошной проволочной сеткой и зарешёченным снаружи, огромными хлопьями, беззвучно падая кружился в тихом вальсе ноябрьский мягкий снег. Тихий, ко всему на свете безразличный, прекрасный белый снег...

"Вот так и я, — с обречённой тоской вздохнул беззвучно Веня, — вечно кружусь и падаю молча куда-то в темноту. Никому не нужный, холодный и пустой как барабан." И он опять закрыл глаза. Думать ни о чём не хотелось. Просто, закрыть глаза и спрятаться, вот что сейчас требовалось Вене. Спрятаться и опять забыться, хотя бы ненадолго. Припоминая постепенно вчерашний вечер он начинал уже догадываться, где и почему находится, вот только решётки на окнах Веню озадачили. "Что бы это значило, — размышлял он в недоумении." Решётки в его план уж точно не входили. Хотя, признаться честно, и плана-то, никакого не было. Нет, не было у Вени плана, тем более такого. Глупо всё как-то получилось. Глупо, неожиданно, как впрочем, обычно и бывает, и очень даже некрасиво. Как-то даже, неприлично просто вышло, ну совершенно неприлично. И с такими вот тяжёлыми, безрадостными мыслями он снова, как в чёрный колодец, провалился в тихое спасительное забытье.

Сергей Станиславович Овчинников, довольно молодой ещё, лет тридцати пяти всего человек, доктор-психиатр, с правильным, овалом, слегка вытянутым лицом, средней мягкости подбородком, умными внимательными глазами и аккуратной чеховской, золотистой слегка бородкой, в своей профессии был, что называется, специалистом. Хорошим специалистом. Работу свою, несмотря на кажущуюся вроде бы бесперспективность, Сергей Станиславович любил, насколько это вообще было возможно в тяжёлые те, безденежные времена середины девяностых. По крайней мере, он к этому стремился, и признать по правде — довольно-таки успешно, временами. Конечно, должность заведующего Отделением Психиатрии и Неврологии в огромной клинической больнице, да не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге, всегда могла бы считаться вполне достойным местом, если бы не одно маленькое Но. На первый взгляд, очень маленькое. Но лишь на первый взгляд. "Но" заключалось том, что возглавляемое Сергеем Станиславовичем отделение не являлось нормальным, так сказать, обычным психоневрологическим стационаром. Это было отделение закрытого, или скорее полузакрытого типа. "Да ладно бы ещё, — размышлял иногда Сергей Станиславович, — нормальный дурдом! Деньжат хоть заработаешь... Немного... А так, ни то, ни сё! Ни денег толком, ни науки! Название одно!" Конечно, неплохо было бы опять попасть в такой вот, полностью закрытый психиатрический стационар, куда отправляют буйных — настоящих психов и убийц, всевозможных современных доктор-лекторов и чикатило. А также удачно (за определённое, весьма конечно, скромное вознаграждение) симулирующих внезапное буйное помешательство, в действительности же слегка только отмороженных бригадиров многочисленных питерских бандитских группировок, избегавших в те годы таким немудрёным способом суровых приговоров и длительных тюремных сроков. Только не рядовым врачом-психиатром, это был уже пройденный этап, нет, конечно! Главврач отделения, с перспективой повышения до руководителя клиники. Служба на солидной должности в таком вот, действительно закрытом стационаре, помимо очевидных возможностей поправить с помощью братков своё шаткое финансовое положение, могла бы дать ещё и богатый материал для научных исследований в области криминальной психиатрии. Дело в том, что Сергей Станиславович давно уже, впрочем без особенных успехов, писал диссертацию как раз на эту тему.