Прекрасный белый снег (СИ)

После уроков, когда Светка и две её подружки-одноклассницы вышли из дверей школы, в маленьком скверике напротив, через который пролегала дорога к её дому, в самом разгаре шла битва на снежках, между мальчишками из их класса и параллельного класса Б. И хотя, такой уж прямо войны между правильными Ашниками и Бэшниками-хулиганами в действительности и не было: на маленькой тесной Петроградке многие ребята жили в одних дворах, одних домах и даже в одних подъездах, и воевать класс на класс, пусть даже и на снежках никто из пацанов не собирался, круглые белые снаряды, казалось, летели отвсюду сразу. Прячась за деревьями и горкой с радостными криками: "Ааа! Готов!", мальчишки, казалось, пуляли в кого попало, без разбора. И три девчёнки, бегущие домой, конечно, тут же попали под обстрел. Уворачиваясь со смехом и закрываясь на ходу портфелями от летящих со всех сторон снежков они добежали почти уже до выхода, как вдруг, неизвестно откуда вылетевший снежный заряд врезался прямо в лицо Светки, ровно между глаз. Она ахнула от неожиданности, поскользнулась на каком-то склизском под мокрым снегом корне, или на прошлогодней сухой ветке, выронила портфель и взмахнув нелепо руками под радостный смех воюющих сторон растянулась чуть ли не в шпагате на снегу. Из портфеля на снег посыпались книжки, тетрадки и карандаши. Это не было больно, совсем, только, показалось ей, какие-то маленькие искорки брызнули из глаз, и сразу же выступили слёзы. И даже не от боли, от обжёгшего внезапно снежного удара. И ещё, наверное, от неожиданной обиды. За что они её так? За что? Светка сидела на снегу и непрошенные, предательские слёзы сами вдруг, без всякого желания потекли у неё из глаз. То ли от обиды, или она просто устала за последние недели от прибавившихся уроков, бесконечных брусьев, бревна и хореографии. А может новый тренер, к которому её так неожиданно перевели пару недель назад, может в этом было дело? Светка и сама ещё того не понимала. Появилось только, почти ниоткуда, вдруг, ощущение усталости и какой-то никчёмности того, чем она с такой страстью занималась целый год. Светка сидела на снегу и тихонько подрагивая плакала как маленькая дура.

К ней подошёл мальчишка, толстый и краснощёкий, имени его она не знала, поняла только, что он из Бэшников. Весёлый смех и улюлюканье внезапно прекратились, на площадке в маленьком скверике стало тихо.

— Ну что ты, — сказал он, — Больно? Я не хотел, честное слово. Случайно получилось. Извини, я не нарочно, — он наклонился над Светкой, — Не плачь, пожалуйста, — и протянул ей руку в мокрой варежке, — Поднимайся.

Она вытерла глаза ладошкой, отпихнула его руку, и всхлипывая ещё, скорее по инерции, начала отряхивать пальто.

— Да я правда, не нарочно, — он и сам чуть уже не плакал. Прости, я не хотел, — он поднял её портфель, сложил обратно учебники, тетради, протянул ей: — Вот, держи. А я тебя знаю. Ты Света, из второго А. А меня Коля зовут. Я здесь недалеко, на Саблинской живу. Рядом с рынком. А ты?

— Дурак ты, Коля, — пальцем у виска покрутила ему Светка. — С рынка. И не лечишься.

Она взяла портфель, посмотрела, не осталось ли на снегу ручек или карандашей, и не найдя больше ничего, развернулась и пошла к дому не оглядываясь. И только почти уже у самого подъезда, словно что-то почувствовав спиной она оглянулась наконец, и тут же заметила толстую, в сереньком, узком не по плечу пальто неуклюжую фигуру, плетущуюся грустно в отдалении.

Дома Светка умыла солёное ещё от слёз лицо, наскоро пообедала и села за уроки. К шести она должна была быть в зале на Аптекарском, на тренировке.

Глава третья

Как-то в начале ноября, вспоминала Светка, вечером, уже после занятий, тренер попросил её задержаться ненадолго. Она умылась, переоделась, и выйдя снова в зал уселась сбоку, рядом с выходом, на маленькой скамейке. Минут через пять к ней подошёл её любимый тренер, и с ним ещё один, в красивом, явно каком-то фирменном костюме с полосками на штанинах и на рукавах. Светка, конечно, видела его уже, и хотя внимания особенного не обращала, однако здоровалась, как и со всеми остальными тренерами в зале. Работал он с девчёнками постарше, как говорили в зале, с основой, с основным составом — теми кто выступал за взрослую команду.

— Ну Светик, вот ты и выросла, — немного грустно улыбнулся её молодой наставник. — Забирают от меня нашу девочку-красавочку. Придётся нам, похоже, с тобой, миленькая моя, расстаться. Хоть и жаль конечно! Вот, сам Михаил Юрьевич тобой интересуется, — он указал на второго, тоже довольно молодого, но всё же явно повзрослее, очень серьёзного на вид мужчину в немного старивших его, смешных каких-то, нелепых черепашьих очках. — Да, Михал Юрич? — Он посмотрел на Светку: — Смотри не подведи! Михал Юрич у нас товарищ строгий!

— Ну что, Света, давай что ли знакомиться? — повернулся к ней Михаил Юрьевич.

"И совсем даже не строгий, — подумала про себя Светка. — Очень даже добрый дядечька..."

Он посмотрел ей внимательно в глаза, улыбнулся: