Прекрасный белый снег (СИ)

Зачем-то он был тогда в Москве, по старым, спортивным ещё делам, они переезжали в новый зал и начальство отправило его в командировку, подбирать спортинвентарь на фабрике: мешки, груши и прочие боксёрские снаряды. Возвращался он одним из самых поздних, какими обычно ездят нищие студенты с рюкзаками за спиной и прочая безденежная мелюзга, самым дешёвым поездом.

Московская тридцатиградусная жара к ночи отступила, но от разогретого под раскалённым солнцем дотемна, мягкого асфальта до сих пор пахло битумом и жаром. В ларёчке у вокзала он купил три бутылочки пивка, одну выпил тут же — за день по жаре из него вышло литра три воды, не меньше, а две другие оставил на дорогу.

В поезде Венька вытащил из сумки чистую футболку, труселя, лёгкие тоненькие треники и резиновые тапки-шлёпанцы. В грязном, засраном пассажирами и мухами сортире, дабы не вонять на всё купе дневным прогорклым потом, разбрызгивая воду умылся по пояс с головой и переоделся. Футболку свою, второпях, он забыл в купе, она так и осталась на матрасе, вместе со стопкой постельного белья. Осторожно, стараясь не шуметь он вошёл в купе, прикрыл тихонько дверь, включил ночник. Он даже не успел её одеть, как сверху тихий звонкий голосок пропел ему негромко:

— Ничего себе! Какой мужчина! Вот это фигура! Впечатляет... — С верхней полки, слева, на него смотрел прекрасный ангел... Прекрасный ангел, с пшенично-светлым хвостиком и озорными, голубовато-серыми глазами...

Её звали Светой, она торжественно поклялась, что по поводу фигуры не шутит абсолютно, при этом добавила что-то знакомое из песенки Высоцкого насчёт рельефа мускулатуры и крепких мышц спины, вспомнила по пути Геракла, Голиафа и Давида, и совершенно несуразно и ни к месту закончила вдруг Дарвиным, прозрачно при этом намекнув, что хотя, согласно теории эволюции мы все и произошли от обезьяны, но с одними это несчастье случилось миллионы лет назад, а с другими чуть ли не вчера. Своим тонким юмором она, похоже, была вполне довольна, а Венька и не обижался, совершенно. "Ну во-первых, — подумал он, — мог бы и действительно, не светить тут голым торсом в присутствии незнакомой девушки, а во-вторых... А во вторых, ну как, — казалось ему, — как вообще можно обидеться на такое чудо, на этого светлого ангела с длинным, раздвоенным на конце, тонким язычком..."

Светлый ангел не отказался от бутылочки пивка, поначалу правда она как-будто немного сомневалась, а потом махнула: "Да ладно! Одну можно. Спать лучше буду..." И как ни странно, выяснилось что ангелы, даже светлые, случается и покуривают, иногда и не в затяжку, под бокал красного вина, или, за отсутствием такового, под бутылочку холодного пивка.

Она, по её словам, танцевала, занималась бальными танцами, спортивными, в основном латинос, всякими там танго, сальсой, джайвом, и чем-то ещё таким, Венька в этом совсем не разбирался и ничего так толком и не понял. Светка, как и он, оказалась ленинградкой: "Да, — думал Венька, — а ведь мы тогда действительно, совсем ещё недавно называли друг друга ленинградцами... как быстро всё меняется...". В Москве у неё был какой-то отборочный турнир, их пара прошла его успешно, потом её партнёр уехал в Питер, а она ещё пару дней отдыхала у родни, гуляла по Москве. И завтра, точнее уже сегодня вечером, ей предстояло новое выступление, во Дворце молодёжи — ЛДМе, на всероссийском конкурсе, считай, чемпионате России по бальным танцам.

"А ведь это, — казалось тогда Веньке, — было чудо! Наверняка! Таких совпадений просто не бывает. Ну не могло же так случиться, чтобы всё вот так совпало. Просто, не могло! И всё сразу! Один к одному. Сначала не было билетов на приличный поезд, а те что были стоили почти как самолёт, и ему пришлось взять на этот, уходивший в третьем часу ночи. Потом ему выписали тринадцатый вагон, а к числу тринадцать Венька давно относился с подозрением, основания для этого у него были, и весомые. Переписывать билет кассирша не желала, пришлось идти к старшему по кассам и устраивать скандал, после чего билет всё же поменяли. Потом эта забытая в купе футболка. И она, тоже, в Москве зачем-то задержалась, хотя давно могла уехать. Потом выяснилось, что им не просто по пути, а вообще, чуть не в одно место во всём огромном Ленинграде. Ей на Песочную, в ЛДМ, ему в новый дворец СКА, на Ждановской. Минут пятнадцать пешком, всего-то, не больше. К тому же, её здоровенный, правда на колёсиках, но всё же действительно огромный, неподъемный чемодан, просто какой-то монстр, настоящий чемпион в загадочном мире чемоданов. Там имелась куча маленьких полочек и вешалочек, на которых, по её словам, в огромном количестве лежали и висели танцевальные платья, костюмы, расшитые золотом рубашки, туфли и лосины, там, где-то в утробе этого монстра, был даже электрический утюг!