Прекрасный дикарь

— Пожалуйста, крошка! — закричал он, и я усмехнулась, как дьявол. Я заставила шептуна кричать. И я собиралась услышать его еще тысячу раз, прежде чем закончить это. Может, я и была маленькой, но сила ненависти была такой же мощной, как молот Тора. И мне не потребовалось никаких усилий, чтобы вонзить клинок в его плечо. Его крики эхом разнеслись по горе, и я впала в безумие, теряя себя в жажде крови, потребности разорвать этого человека на куски за то, что он сделал со мной, снова и снова вонзая в него клинок.

Он начал брыкаться, и я почувствовала, как Николи приблизился, готовый вмешаться, если Квентин освободится. Но он не освободится, он был в моей власти, как я была в его власти столько раз. Я вспомнила о ножах, которые он вонзал в мою кожу, о том, как он прижимал утюг к задней поверхности каждого из моих бедер, или о том, как он подавал в мою камеру какой-то вредный газ, пока я чуть не задохнулась.

Я схватила в кулак его непокорные светлые волосы и сильно дернула, чтобы заставить его откинуть голову назад.

— Пожалуйста, — прохрипел он. — Прости, что причинил тебе боль, это была моя работа. Меня нельзя винить…

Я полоснула охотничьим ножом по его горлу, и кровь брызнула на снег. Он корчился еще минуту, а я смотрела, ждала и жаждала его смерти.

Он думал, что его преступления останутся в тени, но он ошибался. И теперь он выяснял это в свой последний, мучительный момент жизни на земле.

Он дернулся и замер, я отпустила его волосы и позволила ему рухнуть на снег. Я поднялась на ноги, мое тело дрожало от адреналина, и я повернулась к Николи, стоящему позади меня, его глаза горели благоговением.

Шел снег, хотя я и не заметила, когда он начался, но он все усиливался и усиливался, закручиваясь вокруг него в воздухе. Среди пушистых белых хлопьев он выглядел как жнец, несущий смерть моим демонам.

Глядя на него, я на мгновенье почувствовал, что мой голос дрогнул, а коробка в моей груди начала открываться. В горле разгорелся огонь, поскольку сейчас я не хотела скрывать от него свой голос. И я закрыла глаза, сосредоточившись, пока вытаскивала из живота слова, которые мне так необходимо было ему передать.

— Спасибо, — сказала я на тяжелом вздохе, открывая глаза и натыкаясь на Николи с ошеломленным выражением лица.

— Твой голос, — прорычал он. — Черт, скажи что-нибудь еще.

Я снова раздвинула губы, но мой голос вновь предал меня, затаившись и не желая выходить. Мое сердце сжалось от боли, когда я поняла, что не могу дать Николи больше, чем это. Он заслуживал гораздо большего. Он убивал с дикой несдержанностью только ради меня. Он предложил мне Квентина на блюдце. Я зарычала от разочарования, и он потянулся вперед, чтобы убрать прядь волос за мое ухо.

— Все в порядке, — его взгляд переместился на снегоходы, когда он отказался от того, чтобы я произнесла еще хоть слово. — Нам лучше сделать так, чтобы это выглядело как рейд на те пакеты, куколка.

Тяжелый вздох покинул меня, и я тоже сдалась, хмуро глядя на то, что перевозили эти люди.

— Это каннабис, — ответил Николи на мой вопросительный взгляд, и я не могла сказать, что была удивлена.

Он начал отвязывать пакет от ближайшего снегохода, а я поспешила отвязать один из других. Вскоре мы сняли все пакеты, и Николи повел нас к старой заброшенной шахте, спрятанной в деревьях неподалеку, в которую, по его словам, Тайсон однажды загнал кролика.

Мы сбрасывали их в темноту один за другим, где они исчезали из виду.

К тому времени, как мы закончили, мои руки промерзли до костей, а рукава промокли.

Я посмотрела на Николи, когда мы вернулись к снегоходам и телам убитых им людей, его лицо было задумчивым. Он был покрыт кровью моих врагов, купался в ней ради меня, сделал их своими врагами. Никто и никогда не делал для меня так много. Это было ошеломляюще, и, когда моя голова все еще кружилась от последствий моего убийства, я направилась к нему с безрассудной потребностью, движущей меня вперед. Это было низменное желание, которое я должна была исполнить, иначе я буду жалеть об этом вечно. Оно сжигало меня до глубины души и разжигало огонь по моей плоти.

Румянец распространялся повсюду, адреналин лизал внутренности моих вен, как жидкий азот. Я была пылающей, голодной, свободной. Но прежде чем я добралась до него с дикими намерениями, о которых мечтала, он двинулся к ближайшему снегоходу и перекинул через него ногу.

— Нам нужно проложить ложный след и замести следы до шахты, — твердо сказал он. — Если хочешь, я могу сначала отвезти тебя в хижину, чтобы ты могла…

Я яростно направилась к нему, и его слова замерли у него на губах, когда я забралась на заднее сиденье снегохода и обхватила его за талию. Я ни за что его не оставлю. Я с ним, несмотря ни на что.