Прекрасный Грейвс

Но я живу не в кино, так что такого здесь не бывает. И не бывать этому никогда. Меня не покидает ощущение собственного лицемерия. Ведь с самого первого дня, с того самого момента, как мы оказались в Испании, Джо был единственным, кто спас меня, кто заботился обо мне, ухаживал за мной, никогда не отказывался от меня. Именно он хотел работать сообща. Творить вместе. Это он приехал в Сан-Франциско. В каком-то смысле я тоже стала крысой, как из того опыта, который он мне описывал. Словно думаю только о том, как бы достать еще дозу. Дозу под названием желанность и уверенность. Что насчет последнего, то я говорю про уверенность в том, что он все еще здесь, гонится за мной, любит меня, борется за меня.

Джо заслуживает лучшего. Он заслуживает такого человека, который готов бороться за него, так как ради него и правда стоит бороться. Джо заслуживает девушку, которая не позволит чему-то наподобие парализующего, нелогичного страха быть проклятой встать на ее пути.

И этой девушкой стану не я.

Поскольку я всецело верю, что я проклята.

* * *

Лишь пройдя досмотр, я начинаю отчетливо осознавать масштабы своей ошибки. Я сошла со своего пути. Даже не смирившись с ним. Снова.

Я достаю свой телефон и набираю ему сообщение.

Эвер: Я думаю, что совершила страшную, ужасную ошибку.

Проходит буквально минута. Две. Затем и полчаса. А в ответ все тишина. Его вчерашние слова глубоко задели меня.

В один прекрасный момент я просто утону.

Может быть, той самой окончательной цифрой о понесенных потерях в наших отношениях станет надежда Джо.

– Мэм? Не могли бы вы положить свой телефон в контейнер?

Требование охраны избавляет меня от всех этих мыслей. Я снимаю обувь и прохожу через сканер. Забираю свои вещи. В смятении я иду к своей зоне выхода на посадку. Добравшись до нее, я сажусь на свободное место в зале ожидания и пялюсь в телефон. Снова начинаю печатать. Я просто не могу удержаться.

Эвер: Внимание, спойлер! Я сейчас могу показаться первоклассной размазней.

Эвер: Мне представлялось, будто ты кинешься за мной в аэропорт.

Эвер: Как в фильмах, знаешь?

Эвер: Такие парни, как ты, всегда играют лучшую роль в кино про любовь. В той же «Касабланке». Или «Выпускнике». Или «Когда Гарри встретил Салли». В «Почти знаменит» тоже такая сцена была.

Эвер: (Да, кстати. Я специально перечисляю фильмы в хронологическом порядке, потому что знаю, что ты это оценишь.)

Эвер: (И да, я в курсе, что не упомянула «Реальную любовь». Не знаю, смотрел ли ты этот фильм. Вот, я еще многого о тебе не знаю.)

Эвер: Я просто хотела убедиться, что наши отношения не обречены.

Эвер: Просто правда в том, что я не приспособлена к тому, чтобы быть с тобой. И я боюсь, что если мы снова сблизимся, случится нечто страшное. Словно все это какая-то закономерность.

Эвер: Я закончила. Я уже закончила. Не стоит благодарности за эту кучу феерически дерьмовых и никому не нужных сообщений.

Эвер: Хотя нет, кое-что я все-таки хочу сказать… Мне очень жаль. За все.

К тому времени, когда я уже поднимаюсь на борт самолета, он так ничего и не отвечает.

Глава 29

Если бы мне пришлось одним словом описать обратный путь в Сан-Франциско, я бы, наверное, выбрала слово «невыносимо». А если двумя – «чертовски невыносимо». Из всех верных решений, которые я принимала в этом году, включая (но не ограничиваясь) лишь переезд домой в Сан-Франциско, налаживание отношений с папой и Ренном, решение снова заняться учебой, возвращение обручального кольца Джемме, – именно по поводу Джо я облажалась, хоть оно и играло наибольшую роль в моей жизни.

– Внимание, пассажиры! Остается десять минут до посадки, – объявляет капитан самолета. После этих слов мною овладевает оцепенение. Бесповоротность моего решения обрушивается на меня с полной силой.

В моей жизни не будет больше никакого Джо. Он ведь говорил мне, что ему надоело гоняться за мной и бороться. Он действительно так считает.

– А ведь правда, – я прижимаюсь лбом к холодному иллюминатору и закрываю глаза, – я совершила ужасную ошибку.

– Вы правда так думаете? – буркнул парень, сидящий рядом со мной. – Как по мне, вы очень даже правильно поступили, предпочтя отказаться от этой отвратительной еды в самолете. Начинаю жалеть, что съел сэндвич с тунцом.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Этому пареньку на вид около пятидесяти, как оказалось. Внешне он с залысинами на голове, в каком-то костюме и непринужденной улыбкой:

– Опаньки! В нем что, был майонез?

– Боюсь, что это так.

– Понятно, следующие два дня придется нелегко.

Тот кивает в знак согласия.

– Вот и о чем сожалею я, например. А вы о чем? В чем ваша ошибка настолько ужасна?

– Я рассталась с любовью всей моей жизни из-за своей неуверенности. Это не первый раз, когда я ухожу от него. Я стала той каплей, что переполнила чашу. Скорее даже, я стала последней каплей в ведре, которая заставила крысу окончательно затонуть, – в голове всплыла параллель, которую проводил Джо, говоря про наши с ним отношения.

Этот тип хмыкнул:

– Грызуны – еще те крепкие орешки.