Прекрасный яд

Он был загадкой, которую я никак не могла разгадать. У него было холодное, почти пугающее поведение, но все же он не оставил раненую девушку бороться, возвращаясь в дом с заброшенного старого кладбища. Я просто не понимала, в чем была его проблема.

Маленькая бронзовая шкатулка аккуратно стояла на прикроватной тумбочке, куда я положила ее перед уходом на поиски источника музыки несколько часов назад.

Я подняла ее, снова открыла и увидела внутри сложенный дневник.

Почерк был таким красивым, и даже стало обидно, что он оказался в испорченной книге, спрятанной под трухлявой половицей, где жили тараканы и бог знает что еще.

Я знала, что у меня не так много времени, чтобы сидеть и читать книгу, поскольку предполагалось, что сегодня я действительно займусь тем, за что мне платили Сильваро, но любопытство всерьез взяло верх, когда я открыла первую страницу, отчаянно желая хотя бы немного прочитать из того, что здесь было.

Откинувшись на свою взбитую подушку, я расслабилась и начала читать.

Теодора Олкотт Январь 1911 г.

Жизнь начинается сегодня. Я приехала. Найтчерч прекраснее, чем я когда-либо могла себе представить. Никогда не думала, что такая девушка, как я, родом из ниоткуда, сможет оказаться в такой роскоши, и все же я здесь. Даже шум моросящего дождя не может оторвать меня от моего счастья. Я провожу свои дни в окружении такой роскоши, которую видела только в своих мечтах.

Это место похоже на дворец из сказок, которые читала мне мама, когда я была маленькой.

Его бесконечные залы и огромные открытые пространства просто божественны. Я чувствую, что Бог действительно благословил меня.

Сильваро добры. Они приняли меня с распростертыми объятиями. Женевьева прекрасна, а Карлос… Ну, Карлос — нечто совершенно другое. Грешно ли говорить, что он заставляет мое сердце трепетать от одного взгляда? Я знаю, что это так, поэтому не буду думать о таких вещах, ведь работа в этом раю — это больше, чем я когда-либо могла просить. И прямо сейчас жизнь. Просто. Прекрасна.

Я отрываю взгляд от страницы. Теодора Олкотт, она была работницей, приехавшей в Найтчерч почти так же, как и я. Мне хотелось рассказать кому-нибудь о том, что я нашла, но интрига заставляла меня держать это в секрете, по крайней мере до тех пор, пока я не дочитаю дневник до конца.

Больше всего на свете мне хотелось остаться и продолжить чтение, но у меня была работа, и я уже слышала звуки снующих людей, понимая, что, если не потороплюсь, то, скорее всего, опоздаю.

Я поспешила в душ, теплая вода облегчила ноющие кости. Быстро умывшись, я вытерлась в рекордно короткие сроки и, взяв черное свободное платье, натянула его, прихватила свои Doc Martens и направилась к выходу из комнаты.

Спустившись по мраморной лестнице в гостиную, я встретилась с каменно-холодным взглядом Андреаса. Сегодня его костюм выглядел более отутюженным, а поведение больше походило на поведение человека, вышедшего из богатой семьи. Эстель сидела неподалеку на зеленом диване.

Я улыбнулась ей, ожидая, что она будет вести себя как обычно: тепло и дружелюбно, но она выглядела отстраненной, рассеянной, а в ее глазах застыла какая-то грусть. Также было нетрудно заметить, что ее глаза были обведены самыми темными кругами, похожими на тени. Как будто она не спала несколько дней. Прежде чем я успела заговорить, голос Андреаса заглушил все остальное.

— Ах, Беннетт, приятно видеть тебя снова.

Я изо всех сил натягиваю улыбку, мой взгляд по-прежнему прикован к Эстель, которая не шевелит ни единым мускулом. Она как будто застыла на месте.

— Сегодня нужно поменять постели и убрать комнаты. Здесь, в Найтчерч, мы не ожидаем ничего, кроме совершенства. Уверен, ты понимаешь. Я позову Кару, и она поможет тебе подготовиться к сегодняшнему дню. — Отлично!

Я кивнула. Проводить время с Карой определенно не входило в мои представления о веселье, но я надеялась, что работы будет так много, что это отвлечет меня от мыслей о некоем высоком, темноволосом и красивом Сильваро, который играл с моим рассудком и вторгался в мои кошмары.