Прекрасный яд

Войдя в комнату и захлопнув за собой дверь, я почувствовала волну облегчения.

Отбросив испорченную одежду в сторону, я прыгнула прямо в душ. Горячие струи воды били по моему измученному телу, пока я стояла на прохладном кафеле.

Соски болели там, где их терзали зубы Эзры, и я все еще чувствовала его руки на себе, а также его рот, вытягивающий удовольствие из самой моей сердцевины.

Когда я закрыла глаза, чтобы представить себя прямо там, в конюшне, грубый стук в дверь спальни вырвал меня из моих фантазий.

Выскочив из душа, я беру с вешалки большое пушистое полотенце и плотно оборачиваю его вокруг себя. Стук в дверь продолжается.

— Иду. — Кричу я, пока это продолжается. Господи.

Я открываю дверь и вижу улыбающуюся Милли, стоящую по другую сторону.

— Господи, девочка, для такого маленького человека ты производишь слишком много шума. — Мой голос превращается в хихиканье, когда Милли продолжает улыбаться мне.

— Извини, детка, но я подумала, что, может быть, мы могли бы устроить девичник. Только я и ты? Хочешь?

Я качаю головой в недоумении. Что это было так важно?

— Конечно, да, конечно.

Милли прыгает, визжа, как возбужденный ребенок.

— Отлично, увидимся сегодня вечером в восемь.

С этими словами она вприпрыжку побежала по коридору. Я продолжала хихикать, закрывая за собой дверь и направляясь обратно в ванную комнату, чтобы закончить умываться. Похоже, не я одна не хотела проводить выходные в одиночестве.

После того, как я освежилась, мой урчащий желудок оповестил меня о том, что пора ужинать, хотя меньше всего мне хотелось спускаться вниз и заводить разговор с Андреасом или Эзрой, так что придется быстренько сходить на кухню за закусками.

Сбежав по лестнице, я миновала вход в гостиную. Эстель сидела в одиночестве за элегантным белым чайным столиком, молча уставившись в пространство, держа свою маленькую чашечку с цветочным узором между большим и указательным пальцами.

Продолжая идти, укол вины сжал мои внутренности, заставляя меня вернуться и проверить, все ли с ней в порядке.

Эстель, наверное, была самой странной женщиной, которую я когда-либо встречала. Имея такую жизнерадостную натуру, она была самым прекрасным человеком, которого вы когда-либо могли встретить, но в другое время она была такой отстраненной и выглядела такой болезненно одинокой. Казалось, что таблетки, которые она хранила на прикроватной тумбочке, были ее единственным другом.

Я осторожно постучала в дверь, выведя ее из задумчивости.

— Эстель, вы в порядке?

Она моргнула, глядя на меня, после чего легкая улыбка появилась на ее полных красных губах.

— Конечно. Беннетт, проходи. — Она указала рукой на свободное место за чайным столиком, напротив того, где сидела она. — Пожалуйста, присоединяйся ко мне.

Несмотря на то, что это было чертовски странно, я не планировала отказывать явно одинокой и ранимой женщине, которая нуждалась в друге.

Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, я села на стул напротив, а Эстель взяла маленький фарфоровый чайник и налила жидкость бежевого цвета в чайную чашку такого же цвета.

— Выпей чаю. Этот мой любимый. — Она пододвинула ко мне маленькую чашечку.

— Эм… спасибо.

Чувствуя себя обязанной принять подношение, я поднесла чашку к губам. Сладкая смесь меда и трав взорвалась на моем языке, окутывая мои чувства. Она не ошиблась, это было довольно хорошее дерьмо.

Я улыбнулась Эстель, немного расслабившись. Ее лицо было смертельно бледным. Я хотела разузнать, как она себя чувствует.

В моей голове повторялся тон Эзры, когда он рассказывал мне о своей сестре Элеоноре, которая пропала. Я не могла представить, как можно потерять ребенка. Эта женщина, должно быть, раздавлена изнутри. Иногда казалось, что она жива лишь наполовину, как бывшая оболочка той женщины, которой она когда-то была.

Через несколько минут молчание между нами начало становиться немного неуютным, и мне отчаянно захотелось поговорить о насущной проблеме.

— Эстель, вы уверены, что с вами все в порядке? Не хочу совать нос не в свое дело, но Эзра рассказал мне об Элеоноре.

Эстель повернулась ко мне, на ее лице отразилась боль.

— Ее так и не нашли, мою Элеонору.

Я прикусила нижнюю губу так сильно, что почувствовала медный привкус крови. Горе, исходившее от Эстель, было осязаемым.

— Она была твоего возраста. Умная, красивая девушка, все так говорили. Ей всегда доставалось все внимание. Мы все были на заднем плане по сравнению с совершенством, которым была Элеонора.

Я улыбнулась, позволяя ей рассказать свою историю.

— Вы, должно быть, ужасно по ней скучаете. — Моя рука инстинктивно потянулась к холодному, бледному кулаку Эстель. Из ее хрустальных глаз скатилась одна-единственная слезинка.